улыбку. Вот же дамский угодник! — И я ухожу с ней.
Эта фраза вырвалась у меня быстрее, чем я ожидал.
— Правда? А я думал верховный баргат останется здесь до конца.
Сколько я знал Гаяра — он был таким. Наглым, дерзким, но не менее важным воином, блестящим мечником и верным другом. Его нахальство и похождения по борделям отбрасывали на репутацию Гаяра тень, но я всегда знал, что мог положиться на него во всех вопросах. Этот сердцеед никогда и ни в чём меня не подводил.
— Это вы останетесь здесь до конца бала, Гаяр, — рыкнул я. На моих скулах заходили желваки. — И проконтролируете кадетов.
«Будет исполнено, ваше верховенство,» — услышал я в своей голове баритон Гаяра. Он явно додумал ситуацию в своём ключе и его глаза хитро блеснули. В них я и без слов прочёл: «Приятно провести ночь в хорошей компании».
Моей выдержки хватило лишь на то, чтобы схватить Ребекку за локоть и вывести её из душного зала. Она следовала покорно и не сопротивлялась.
Когда покинули зал, я тут же развернулся к девушке, пытаясь взять ситуацию под контроль. Но стоило мне увидеть голод, бушующий в её глазах, я содрогнулся. Мои руки сами собой сжались в кулаки, которые я потом усилием воли разжал, чтобы не пугать девушку.
Я хотел отвести Ребекку обратно в её комнату и запереть подальше от всех этих жадных взглядов и меня самого.
Потому что до безумия хотел её.
И этот плотский голод грозил овладеть ей сегодня.
— Ребек… — начал я, собравшись с духом и желая поступить правильно. Но не договорил, потому что в следующий момент ощутил её губы на своих.
Я задохнулся от собственных ощущений, на мгновение замерев, пока её рот неумело терзал мои губы. В голове промелькнула мысль о том, что ни в коем случае не стоило поддаваться этому желанию, но…
Уже было поздно.
Ребекка разбудило то запретное во мне, что годами спало в тёмном уголке моей души. И теперь этот греховный огонь был готов сжечь нас к Некмету. А у меня больше не осталось терпения противиться ему.
Я рывком притянул её к себе, с жаром отвечая на поцелуй и углубляя его. Зарывшись в её мягкие волосы и скользнув рукой по её бедру, я почувствовал, как она задрожала.
Ребекка вся пылала от желания, равно, как и я.
Я терзал её губы, спускаясь к шее и оставляя дорожку из влажных поцелуев. Запах её кожи сводил меня с ума.
Несколько раз за прошедшие недели я ловил себя на мысли о том, что не могу чётко ответить на вопрос, чем же пахла эта девушка. Чистотой? Хотя разве чистота может пахнуть? Тогда может… Белой розой? Лилией? Сандалом?
Но при этом я знал её запах наизусть. И всегда мог понять, что она находилось рядом, почуяв его.
Сейчас Ребекка была одновременно и моей пустыней, и водой, пока я мучился от жажды её тела. А еле различимый аромат её кожи усугублял ситуацию, грозя полной потерей моего рассудка.
Я покрывал её плечи и шею жаркими поцелуями, сминая ткань и лаская бёдра. Ребекка же ластилась ко мне, словно котёнок. Из моего горла вырвалось тихое рычание, когда я скользнул руками под её платье, где пылала жаром её нежная кожа.
Вновь впившись поцелуем в её губы, я осознал, как близко находился к краю. И предпринял последнюю попытку, выдыхая ей в губы:
— Я не хочу тебя принуждать к чему-либо.
Мои слова едва были похожи больше на утробное рычание, нежели на что-то членораздельное. Прижавшись лбом к её лбу, я смотрел в её серые глаза, медленно разрывающие меня на куски.
— Я хочу тебя, Шаян Фархад, — услышал я жаркий шёпот моей шерравет, и почувствовал, как кровь мгновенно приливает к члену. — Хочу так сильно, что если ты откажешь, мне придётся тебя принудить самой, наплевав на твои слова про то, что кадеты и ученики не остаются в твоей спальне на ночь. Да и к тому же, я уже там спала.
Эта девчонка точно нарывалась…
— А ты и не кадет, Ребекка, — ответил я, вновь впиваясь ей в губы. А после, легко подхватыв на руки и закинув себе на плечо, понёс её в башню.
Ребекка отошла от шока и начала брыкаться только когда мы уже оказались почти возле двери. Я занёс её в свою спальню и уложил на кровать, мгновенно припечатывая к матрасу и лишая возможности двигаться.
И тут же её дерзкий взгляд иглами впился в меня. Ребекка вздёрнула свой нос, не растеряв своего норова даже будучи полностью обездвиженной.
— Значит, ты до сих пор не научилась тому, что приказы нужно выполнять? — хрипло прошептал я ей на ухо, чувствуя, как её кожа покрывается мурашками.
Я знал, что Ребекка уже моя и сейчас выполнит всё, что я ей прикажу, но мне хотелось насладиться ощущением покорной девушкой подо мной.
— А может мне нравится выводить тебя из себя? — с этими словами она потёрлась об меня бёдрами.
Зря Ребекка это сказала, очень зря.
Оставив влажную дорожку поцелуев на её шее, я спустился к груди, вызвав у неё тихий стон.
Чёртово платье! Мне хотелось изорвать его в клочья после того, что произошло в зале. Но сейчас я желал помучить Ребекку также, как она день за днём изнуряла меня.
Ощущать полную власть над этой девушкой было сродни сбывшейся мечте о рае, но в то же время полным противоречием, терзающим меня сродни самой жестокой пытке.
— Даже если так — сегодня ты будешь вести себя покорно, — ответил Ребекке я, закусив мочку её уха и сорвав с её губ стон. — Иначе наказание будет очень медленным.
Я увидел, как расширились её глаза, прежде чем отстраниться и рывком перевернуть её на живот.
Зафиксировав её колени таким образом, чтобы она не двигалась и в то же время так, чтобы не её раздавить своим весом, я ухватился за верёвки корсета. Ребекка, возмущённая таким поворотом событий, попыталась перевернуться, но я остановил её, при этом успевая распустить корсет и начиная расшнуровывать его. Девушка засопела, уткнувшись в матрас, но даже в такой позе она выглядела как лучший подарок, который предстояло распаковать.
Когда с платьем было покончено ткань была отшвырнута в сторону вместе с моим мундиром, а Ребекка предстала передо мной обнажённой, я потерял все остатки рассудка.
Она была совершенной, такой возбуждённой и влажной, с разметавшимися по матрасу длинными чёрными волосами и ярко горящими серыми дьявольскими глазами…
Её
