Книга Размороженная зона - Михаил Серегин

– Здесь меня ждите, – приказал Васильев «куму» и прочим своим сопровождающим. Повинуясь приказу начальника лагеря, они остановились и с недоумением смотрели, как Васильев почти бежит навстречу въезжающему в зону «уазику». Своему собственному, кстати сказать. На полпути Васильев немного сдержал себя и пошел медленнее, с достоинством. «Уазик» притормозил. Через лобовое стекло был виден Еременцев. Васильев облегченно вздохнул. Он до этого самого момента сильно опасался, что Еременцев не справится. Но, видимо, толстяк оказался куда проворнее, чем можно было бы предположить по его внешнему виду. Впрочем, кто знает, что у него в прошлом, мало ли откуда он пришел в Минюст? Васильев распахнул дверцу и забрался в салон.

– Здравствуй, Алексей Иванович, – встретил его широкой улыбкой Еременцев. – А ты уже небось думал, что я и не приеду?

– Была такая мысль, – признался Васильев. – Что ты «груз» зажилить решишь, я не думал, но боялся, как бы этот грузин сам тебя не мочканул. Зря ты все-таки один ездил.

– Ну, как видишь, не зря. И грузин меня не мочканул, и его подельнички, хотя их-то увидеть я и не ожидал. А главное – «груз» я забрал!

– Где он? – нетерпеливо спросил Васильев. – Это, что ли? – он кивнул на стоящий на полу в салоне чемодан на колесиках.

– Он самый, – кивнул Еременцев. – Так что можешь уже думать, какой орден тебе больше нравится и в каком московском магазине ты будешь новые звездочки на погоны покупать.

Васильев только головой покачал. Открывающиеся перспективы ослепляли – он уже успел и со своим нынешним местом распрощаться, надеялся только под суд не попасть, а тут все, о чем они с Еременцевым договаривались, становится реальностью!

– У тебя как, монтировка есть какая-нибудь? – деловито спросил Еременцев. – А то на этом ящике замки крепкие, я открыть пробовал – не поддаются. Ломать придется.

– А? Что? – Васильев не сразу среагировал на вопрос, он уже успел слишком далеко уйти в своих мечтах, чтобы легко вернуться к прозе жизни.

– Монтировка у тебя есть в машине? Если есть – доставай. Сейчас мы на наш «груз» хоть посмотрим.

Васильев кивнул, наклонился и вытащил из-под какой-то промасленной тряпки, лежавшей у стены, монтировку.

– Вот, держи, – он протянул инструмент Еременцеву.

Тот взял ломик, ловко поддел крышку чемодана и надавил.

Что-то хрустнуло, но крышка не поддалась, зато сам чемодан поехал по полу.

– Придержи-ка его! – скомандовал Еременцев.

Васильев послушно присел и крепко взял чемодан за углы. Москвич снова поддел крышку ломом, и она с хрустом откинулась. Чуть не стукнувшись лбами, Еременцев и Васильев подались вперед, заглядывая в чемодан.

И застыли, как каменные статуи, словно их мгновенно парализовало.

– Что это за дерьмо? – тихим, севшим голосом спросил Еременцев.

– Ты меня спрашиваешь?! – В голосе Васильева послышались истерические нотки. – Кто эту хрень сюда приволок? Я, что ли?

На дне чемодана лежали силикатные кирпичи. Штук двадцать – ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы чемодан по весу казался наполненным под самую крышку.

– Это и есть твой бесценный «груз»?! – еще истеричнее, с надрывом в голосе спросил Васильев. – Тот самый, из-за которого я весь лагерь на уши поставил? За который полковника получить должен был и место в Москве? Это, да?! Может, они золотые внутри, эти кирпичи? Ну, что молчишь, придурок?

– Не ори, урод! – рявкнул Еременцев. – В рыло дам!

Еременцев схватил чемодан за края, перевернул его. Кирпичи со стуком высыпались на пол машины. Больше в чемодане ничего не было. Еременцева охватила дикая злость, бешенство. Глаза налились кровью, кулаки сами собой сжались, ему мучительно хотелось выплеснуть на кого-нибудь свой гнев. Он поднял голову.

Увидев лицо Еременцева, Васильев отступил, лихорадочно зашарил по дверце, нащупывая ручку.

– Эй! Ты что? Смотри, если мне что сделаешь, сядешь, тут свидетелей до фига.

Этот заполошный крик немного отрезвил Еременцева.

– Успокойся, недоумок, – рыкнул он. – Успокойся и подумай, что нам теперь делать.

Увидев, что прямая опасность исчезла, Васильев тоже чуть успокоился и снова обрел способность соображать.

– Ясно, что делать, – сказал он. – Нужно договариваться с Батей. Он мне как раз предложил с ним с глазу на глаз встретиться, когда ты приехал, – лицо Васильева искривила горькая усмешка – он вспомнил, как обрадовался тогда этой новости. Но теперь все было кончено – Васильев ясно понимал, что проиграл и нужно спасать все, что еще можно.

Он распахнул дверцу «уазика», выскочил наружу и побежал к линии оцепления вокруг бунтующих зэков.

– Что-то наш начальник совсем сдурел, – сказал «кум«стоявшему рядом с ним капитану охраны, глядя, как Васильев пересекает плац. – То в одну сторону бежит, то в другую. И совершенно неясно, зачем. Интересно, у него с головой все в порядке? В самом прямом смысле, в медицинском?

Капитан пожал плечами. Этот вопрос последние сутки интересовал и его. Когда в действиях человека нет никакой логики, то это наводит на определенные мысли. Окончательно убедился в том, что Васильев не в порядке, капитан минут пять назад, когда Васильев отказался от переговоров с Батей. Ведь это азы – если переговоры предлагают, на них надо соглашаться. И Васильев эти азы прекрасно знает, чай, не первый год начальником зоны работает. Может, у него и правда крыша поехала? Или в его поступках есть какой-то другой смысл, которого они все не понимают?

– Узнаем, – негромко сказал капитан. – И думаю, уже скоро. Я, кстати сказать, вышестоящему начальству уже написал рапорт о происходящем.

– Я тоже, – ответил «кум».

И они с полным пониманием переглянулись.