class="p1">– Лжёшь, – черномаг ударил хвостом по клетке так, что она чуть не перевернулась. – И ты, и твоя подружка должны знать, где находится Хранительница. Обязанности фей, когда новая Хранительница вступает в свои права, не только нагородить ей слащавой лжи про вашу братию, но и с почётом проводить туда, где она станет обитать! Говорите, твари!
В ярости черномаг вскочил на ноги и поднял клетку с Золотой Наставницей так, чтобы крылатая гадина была на уровне его глаз.
– Чудовище! Ты чудовище! – предсказуемо пискнула она.
– А тебе не приходило в голову, что я могу быть ещё большим чудовищем? Похитить кого-то из твоих учеников и пытать у тебя на глазах? – Видя ужас на её лице, черномаг неудержимо улыбнулся. Приятно, когда тебя боятся.
– И даже так я бы ничего не сказала, – наконец, пролепетала фея. – Потому что не знаю! Пойми ты, чудовище – не знаю!
– Чтоб Мааль тебя выпотрошила! – черномаг бросил клетку на пол, фея вскрикнула – наверное, ушиблась. Ничего, на этих тварях заживает всё, кроме смертельных ран и оторванных крыльев.
Черномаг отошёл в сторону и задумался. Несмотря на слухи, которые передавали из уст в уста, он пытал людей очень редко, а феи и вовсе попадались к нему в руки раз в пятьдесят лет. И вовсе не потому, что он был добр или снисходителен, а оттого, что пытки – это утомительно и далеко не всегда приносит результат. То ли дело магические эксперименты – процесс творчества и созидания.
– Ладно, попробуем огонь, – вслух произнёс он и принялся таскать дрова, хвостом подцепляя их и кидая прямо на угли. Работать в тягостном молчании не хотелось, поэтому черномаг снова заговорил:
– Видели Кэнту? Великолепный образец хибри, не правда ли? А ещё это был один из самых самоотверженных людей, каких я знал. Кэнта пришёл ко мне просить, чтобы я любой ценой спас женщину, которую он обожал. Видите ли, – мрачно усмехнулся черномаг, найдя пару колышков и вбивая их в землю с помощью всё того же твёрдого, как молот, хвоста, – Кэнта раньше звал фей. Просил исполнить его желание. «Дей-си-дери» – кажется, так это у вас называется? Вы ему отказали.
Черномагу послышалось слабое «Ах!» за спиной. Не оборачиваясь, он кивнул:
– Да, Золотая Наставница, ты наверняка это помнишь. Надо же, презренные бездарные, отрывают от важных дел, а?
Ответом была тишина, и черномаг продолжал, натягивая между колышками тонкую верёвку:
– Мне как раз нужен был крепкий, здоровый человек для эксперимента. И лошадь. Птица у меня уже была, и, надо сказать, я очень утомился, пока ловил её в горах! Но вернёмся к нашему замечательному рассказу, – нараспев продолжал он, сосредоточившись на дровах и представив, как те вспыхивают ровным оранжевым пламенем. Искры побежали по древесине, и вскоре она занялась огнём. Черномаг удовлетворённо кивнул самому себе.
– Ради спасения любимой Кэнта согласился отдать в жертву себя и своего верного коня. Конь был уже стар и болен, а сам Кэнта, как он мне сказал, хоть и здоров, но жить не хотел. Я не стал расспрашивать его, почему, и копаться в прошлом, – черномаг помолчал, готовя верёвку ещё тоньше, чтобы связать ею руки Золотой Наставницы, – я же не фея. И не фей. Как вы понимаете, ту женщину я спас, а Кэнта превратился в хибри. Всем хорошо, все довольны, – он хмыкнул, – кроме коня. Но такова уж чёрная магия: приходится чем-нибудь жертвовать ради достижения своих целей!
– Например, человечностью… А-а-а! – вскрикнула Золотая Наставница, когда он за волосы выволок её из клетки и скрутил ей руки. Снял фейские туфлишки, швырнул на стол. Понёс лёгкое, как тряпичная кукла, трепыхающееся тельце к горящему костру. На миг возник соблазн бросить фею в огонь, и пусть корчится, завывая от боли, а языки пламени с треском сожрут ненавистные крылья…
Нет. Это он сделает потом, решил черномаг. А пока что привязал фею к верёвке, соединявшей вбитые в землю колышки, и отступил назад, не сводя глаз с жертвы.
– Чувствуешь, как становится жарко? Как огонь согревает твои пятки? – вкрадчиво спросил он. – А ведь это самая простая пытка, какую я только могу придумать. Может, не будем испытывать моё воображение?
Золотая Наставница подтянула ноги к груди и промолчала. Черномаг не растерялся – взглядом он сделал огонь выше, и теперь он чуть не касался босых пяток феи. Очень скоро она застонала:
– Я не знаю, ничего не знаю! Сними меня отсюда!
Верёвки наверняка больно впивались ей в запястья – черномаг затягивал их с силой, не жалея.
– Сними её! – неожиданно сильным и звучным голосом крикнула сзади Белая Наставница. – Я знаю, как найти Хранительницу, а она не знает!
– Моозза, замолчи! Ты тоже ничего не знаешь! – простонала её подруга. Черномаг любовался тем, как она вертится, изгибается, пытаясь как-то избежать огня. От жара она вся взмокла, крылья обвисли за спиной, волосы распустились. Ноги фея поднимала немыслимо высоко! В конце концов, ему это надоело, и он силой заставил её вытянуться, отчего пятки сразу окунулись в горячее пламя. Раздавшийся визг едва не оглушил черномага, он поморщился, но жёсткой рукой продолжал удерживать на месте бившуюся фею. В клетке кричала и билась о прутья Белая Наставница, но черномаг даже не обернулся к ней.
Тем временем пламя дотянулось до подола жёлтого платья, и тот запылал. Вспыхнули волосы феи. Черномаг мгновенно сообразил, что ещё немного – и она будет вовсе неспособна разговаривать; хвостом он подхватил со стола большую чашу с водой и окатил ею и фею, и костёр. Пламя зашипело и отчасти погасло, а остатки черномаг потушил взглядом.
Золотая Наставница без чувств повисла на верёвке. С запястий у неё стекала кровь, пятная жёлтое, неуместно жизнерадостного цвета платье.
– Придётся найти более изощрённый способ, – черномаг недовольно осмотрел её с ног до головы. – А то можно и вовсе лишиться ценного материала!
– Мои ученики уничтожат тебя, – голос Белой Наставницы стал надтреснутым, слабым, и, взглянув на неё, черномаг заметил, что она еле стояла на ногах, даже цепляясь за прутья. Как её назвала Золотая? Моозза?
– Полагаю, они не успеют, – губы черномага раздвинулись в довольной улыбке – он нащупал слабое место. – Я вырву у тебя признание раньше. Пытка дала результат! Я знаю твоё имя, Белая Наставница – а вы
