прогуляется она лишние двадцать минут утром. Ничего страшного в этом нет.
Я начинаю злиться, но всё же продолжаю молча слушать, жду, что ответит мама.
– Да, наверное, это не так уж и страшно, – говорит она после некоторой заминки. – Не знаю, как Эля к этому отнесётся… Но я поговорю с ней сегодня.
Вот теперь я злюсь по-настоящему.
Да лучше бы мы опять бросились в бега! Потому что сейчас нашу жизнь никак нельзя назвать свободной! Теперь мы попали под гнёт другого человека. И, возможно, он намного страшнее, чем мой отец-уголовник.
Я больше не слушаю, что они там ещё обсуждают. Развернувшись, прохожу по длинному коридору и забегаю в свою комнату, громко шарахнув дверью.
Пусть, чёрт возьми, знают, что я вернулась!
Сегодня Демьян пытался выяснить отношения. И сначала хотел унизить меня, заявив, что его отец купил нас с мамой.
Но ведь он прав!
Его отец действительно купил нас! Нашу свободу, безопасность, право на выбор…
Чёрт!
Плюхнувшись на кровать, стягиваю рюкзак с плеч и швыряю его на пол.
После нашего эмоционального разговора в подсобке Демьян ещё и в раздевалке меня нашёл. Хотел снова вывести на эмоции… Заговорил о нашей любви… Зачем?
Зачем делать друг другу ещё больнее?
Ведь мы ничего не решаем, за нас всё решил его отец!
Я люблю Демьяна… Но я не имею права его любить. Ведь таково требование мэра.
– Эля, ты уже дома? – в дверях моей комнаты появляется мама.
С ней я говорить совсем не хочу, иначе могу просто обидеть её сейчас. Упав на подушку, поворачиваюсь набок лицом к стене.
Да, веду себя как ребёнок, и что?
– Эль, ты всё слышала, да? – не отстаёт от меня она.
Чувствую, как проминается матрас под её весом – она садится рядом. Касается моего плеча.
– Эля…
– Ну что?! – не выдержав, резко бросаю я, выстреливая в неё негодующим взглядом. – Сейчас ты скажешь, что мы должны быть благодарны Георгию Юрьевичу за то, что он спас нас от отца. Я это уже слышала. Лучше не начинай!
И я, конечно, благодарна ему… Но не настолько же!
– Ты, наверное, забыла… – начинает шептать мама. – Забыла, что твой отец вытворял. Сколько денег мы за него выплачивали. Сколько… – её голос обрывается, и она хрипло заканчивает: – Сколько боли он мне причинил.
Сглатываю ком, образовавшийся в горле.
Я всё помню!
Помню, как однажды он проиграл в карты огромную сумму денег. Сильно напился и решил, что может выпустить злость на маме. Она попала в больницу… Потом мы сбежали. И потом делали это снова и снова долгие годы. А сейчас мы можем жить на одном месте, никуда не бежать…
Не знаю…
– Эль, ну это же последний год, – начинает упрашивать меня мама. – Последний год можно поучиться в школе попроще, ты так не считаешь?
– Не считаю! – отрезаю я. – Я не встречаюсь с его сыном! Мы расстались! О чём он так беспокоится?!
– Там всё очень сложно… Он же мэр, сама понимаешь, – произносит мама какие-то размытые, ничего не значащие фразы, отводя взгляд.
– Нет, не понимаю! – я резко сажусь и хватаю её за руку. – А также не понимаю, чего он хочет от тебя!
Мама поднимает на меня глаза. То, что она влюблена по уши в Георгия Юрьевича, видно невооружённым взглядом. Вот только он вряд ли влюблён в неё. Такой циничный и расчётливый человек не способен любить, в этом я уверена.
Но, тем не менее, их отношения с моей матерью продолжаются. А вот наши с Демьяном с лёгкой руки мэра закончились.
Как я поняла, у Демьяна ничего не было с Евой. Руслан просто соврал… И Демьян всё ещё любит меня, несмотря на то, что злится из-за письма. И если бы мэр не забрал мой телефон, то между нами сейчас всё было бы в порядке.
Я отпускаю руку матери, так и не дождавшись её ответа. Вновь ложусь на подушку.
– Знаешь, у меня тоже есть некоторые требования к Георгию Юрьевичу…
– Какие? – этот вопрос задаёт совсем не мама. Мэр собственной персоной появляется в моей комнате. – Говори, Эллина, я тебя слушаю.
Он деловито проходит к письменному столу, присаживается на стул. Мама смещается немного в сторону, чтобы я могла тоже сесть. Разговаривать с мэром лёжа как-то некрасиво.
Пока я собираюсь с мыслями, Георгий Юрьевич заявляет:
– Если ты не хочешь ходить пешком по утрам – без проблем, я могу присылать за тобой машину. И утром и после уроков. Так тебя устроит?
Я немного ошеломлена его щедростью. Да и вообще этим кротким голосом, которым он ко мне обращается. Но всё же качаю головой.
– Я останусь учиться в гимназии! – произношу, стиснув челюсти.
Это я решила абсолютно точно! Не собираюсь больше ни от кого бегать. Я устала бегать, чёрт возьми!
– Иначе?.. – интересуется мэр.
– Что «иначе»?
– Ты же говорила про какие-то требования, ведь так? – он усмехается.
– Да… требования, – нервно кусаю губы. – Есть одно…
Всё же я не такая смелая, как Вика. Она с таким упоением рассказывала мне, как я могла бы шантажировать гуляющего от жены мэра… А я вот, глядя ему в глаза, и двух слов связать не могу.
Соберись, Эля!
Да! Требование!
– Я слушаю тебя, Эллина, – насмешливо вскидывает брови мужчина.
– Я остаюсь в гимназии, и тогда я не буду против ваших с мамой отношений, – наконец выпаливаю решительно.
Не смотрю на маму, но чувствую её взгляд на своей щеке.
– А сейчас ты против, так? – уточняет мэр.
Я безмолвно киваю.
– Что ж… – он задумчиво проводит пальцами по подбородку. – У меня тогда тоже будет условие, хорошо? Ты остаёшься в гимназии, но и близко не подходишь к Демьяну.
Мне вот интересно, он готов прямо при маме сказать, почему не
