покачивается Хана, ее темно-синие глаза изучают мое лицо.
Опускаю подбородок, и внезапно начинаю смущаться.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Не понимаешь?
Когда я снова поднимаю на нее взгляд, мои щеки заливает румянец.
— Хью стар, и, как большинство пожилых людей, ему нравится играть роль свахи. Но это не значит, что Хью прав или что люди, которых тот пытается свести, будут следовать его желаниям или чувствовать то, что он хочет, чтобы они чувствовали, — говорю я слишком много и слишком быстро. — Откуда он вообще может знать, чего кто-то хочет?
Моя сестра встает и кладет руку мне на плечо.
— Ты всегда была умной и сильной, а я — лузером. Поверь этому лузеру. Он знает.
Хана оставляет меня на крыльце, а у меня внутри все сжимается. Мне хочется закричать: «Я знаю! Я хочу, чтобы он был прав!» Но я этого не делаю.
Оттолкнувшись от перил, решаю, что веду себя совсем не похоже на себя. Я — сдержанная, сильная женщина, а не глупая девчонка, одержимая влюбленностью. Я собираюсь следовать плану дяди Хью, посмотреть, чем можно заняться в этом маленьком городке, и жить своей жизнью.
И мне нужно начать готовиться прямо сейчас, потому что если я хочу выглядеть так хорошо, как хочу выглядеть сегодня вечером, то мне нужно трижды побрить ноги и завить волосы, и у меня есть три разных платья, которые мне нравятся — может, я попрошу Хану сделать фотографии, и мы сможем проголосовать за то, в каком я выгляжу сексуальнее всего.
В любом случае, у меня много дел и всего… четыре часа на их выполнение.
Глава 34
Хатч
— Мне не нравится, что у тебя появилась дурная привычка будить меня в такое время, — копошится брат на кухне, недовольный тем, что уже полдень.
Я качаю головой.
— Я так понимаю, у тебя снова была бессонная ночь. Что нового об Иване Икс? — Он выпрямляется, держа в руках банку растворимого кофе, и я отшатываюсь. — Ты же не будешь пить это дерьмо, правда? Одевайся. Я отвезу тебя в «Паровые бобы».
Дирк отставляет банку кофе и проводит пальцами по своим всклокоченным каштановым волосам, прежде чем надеть кепку.
— Где моя рубашка?
Час пик в городской кофейне закончился, и мы с братом и еще одним посетителем за столиком пьем кофе с корицей и булочками.
— Он хитрый ублюдок. — Дирк откусывает большой кусок булочки с малиной. — И заметает следы гораздо лучше, чем в той схеме шантажа, которую тот провернул с Блейк. Либо он поумнел, либо пытался попасться.
— Зачем ему пытаться попасться?
— Ты прав. Он идиот, но он учится.
Дирк откидывается на спинку стула, наблюдая за мной.
— Кстати, об обучении: я узнал, что дядя Хью ищет для Блейк занятие в Гамильтауне. Похоже, она хочет остаться, но у нее должна быть причина.
У меня сжимается грудь, и я сажусь немного прямее.
— Что за причина?
— О, я не знаю, что-то такое, чтобы не казалось, что она ждет, пока парень, которого мы все знаем, задаст этот гребаный вопрос. Какого черта ты ждешь, чувак? Вы двое просто созданы друг для друга.
— Мы вместе уже две… три недели? Я не могу сделать предложение…
— Ты знал Блейк всю свою жизнь. Ты отправил ее к монахиням, когда решил, что она слишком много веселится в старших классах.
— Я не поэтому это сделал…
— Не забывай, ты три года дрочил на ее фотки в журнале.
В моей груди вспыхивает гнев, и Дирк поднимает руки.
— Я не говорю, что я дрочил на нее, но это была горячая фотография, — поднимает свою кружку Дирк. — Что она вообще продавала? Я видел только одну вещь, — делает глоток кофе и сжимает пальцы. — Прости, две вещи.
— Сейчас я надеру тебе задницу.
— Видишь? — Дирк указывает на меня пальцем и подмигивает. — Вот оно. Она твоя женщина. Ты бы не хотел оторвать мне голову прямо сейчас, если бы это было не так, — качает он головой, откусывая еще один кусочек булочки. — Я просто высказываю свое мнение, братан, черт. Дыши.
Я делаю вдох, затем медленно выдыхаю.
— По правде говоря, я думал об этом.
— Так что же тебя останавливает?
— Пеппер.
Наши взгляды встречаются, и Дирк хмурится.
— Ты думаешь, ей не нравится Пеп?
— Нет, она ей нравится. Я знаю, что Пеппер ей нравится, но есть большая разница между симпатией к ребенку и желанием быть… — Ерзая на стуле, я не могу придумать, как по-другому это выразить. — Ее мамой.
— Во-первых, она никогда не будет мамой Пеппер. Джуди мама Пеппер.
Я бросаю на него взгляд типа «Ни хрена себе, Шерлок», и Дирк продолжает.
— Понимаю. Но я имею в виду, я помогаю тебе с Пеп. Не то чтобы это было полностью на тебе.
— Ты хороший дядя. Я ценю это, — киваю. — Но когда дерьмо попадает в вентилятор, Пеппер — моя ответственность. Мы — единое целое, и просить кого-то, особенно такую, как Блейк, — это слишком. Она особенная.
— Так спроси ее, блядь. Как еще ты узнаешь?
Он прав, но у меня есть и другая причина ждать.
— Если она не заинтересована, наши отношения изменятся. Я бы хотел провести с ней еще немного времени, прежде чем прогнать ее.
— Ты ее не прогонишь, — наклоняется Дирк вперед. — Я, конечно, не специалист по женщинам, но, судя по тому, что видел, Блейк никуда не денется. Я бы поставил на это свой мотоцикл. А теперь поднимай свою задницу и подари этой девчонке кольцо.
Откинувшись на спинку стула, думаю о том, что Кармен сказала почти то же самое. Как бы то ни было, есть только один способ узнать. Я просто не уверен, что готов к отрицательному ответу.
— Я подумываю о том, чтобы подарить кольцо ее мамы. Ты не против?
Дирк кивает, доедая булочку.
— Мне это нравится. Хью всегда был нам как семья. Блейк — его племянница. Как будто она была создана для этого.
— Спасибо, старина.
Я встаю, чтобы расплатиться наличными.
— У меня тут кое-какие дела, подвезти тебя домой?
— Нет, я еду в офис.
Я направляюсь обратно в дом, к маленькой несгораемой коробке, которую храню в глубине шкафа. Достав ее, откладываю в сторону документы: свидетельство о рождении Пеппер, мой паспорт и маленький бархатный мешочек.
Внутри — единственная вещь, оставшаяся у меня от мамы, — кольцо, которое она сняла после нашего возвращения сюда и отдала мне. Мама сказала, чтобы я отдал его только тому, кому буду верен, кем буду дорожить так же
