Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
— Да чего я там не видел, за окошком! — раздражённо отмахнулся Пётр. — Здесь точно так, как и в нашей России-матушке: сколько вёрст ни проедешь — за окошком всё то же самое… Только у нас — деревянные избы кособокие, грязь непролазная, кучи мусорные и навозные вдоль дорог, пьяные оборванные мужики валяются под кривыми заборами, поля заброшенные, свиньи худые бродят повсюду. А здесь — чистота, домики красивые — под крышами красными, черепичными, люди приветливые, чисто одетые, дороги камнем мощённые, поля зелёные, сады цветущие… Эх, жизнь моя — тоска смертная! Что же зря смотреть на все эти красивости? Душу себе рвать? Ничего, вот вернёмся домой, я Москву так встряхну, так… Да что там — Москву? Всю Россию поставлю в позу неудобную и — того самого…
Ильзенбургские заводы, специализирующиеся на работе с разным железом и на оружейном деле, произвели на Петра и Брюса (Егор-то в своей жизни и не такое видал) неизгладимое впечатление. Переходили, рты широко раскрыв, из цеха в цех, завороженно и жадно слушали подробные рассказы пузатого герра Майера — опытного железных дел мастера, выделенного в качестве экскурсовода для важных господ из Великого Посольства русского.
— Запоминайте всё, записывайте, зарисовывайте! — шипел сквозь зубы царь. — Где такое ещё увидишь?
Отстав от них метров на двенадцать-пятнадцать, важно шествовал, держась правой рукой за рукоятку пистолета, засунутого за кожаный пояс и прикрытого полой сюртука, Матвейка Солев — опытный охранитель.
Первым делом представители Посольские посетили самую настоящую доменную печь, только очень маленькую и слегка кособокую — по меркам двадцать первого века. Горячий, огненно-алый чугун разливался прямо на их глазах в самые различные формы. Егор, немного отстав от своих компаньонов, на минутку-другую заскочил на склад готовой продукции. Ассортимент впечатлял: пушечные ядра, толстые и тонкие цепи, сковороды, чугунки, насадки для крестьянских мотыг, площадки-основы для корабельных пушек, мельничные противовесы, детали каких-то неизвестных станков…
В длинном и узком цеху молодые здоровенные парни, одетые только в холщовые портки и кожаные фартуки до самой земли, варили железо в больших толстостенных горшках. Егор подобрал с пола осколок одного такого разбитого горшка, внимательно осмотрел его, понюхал, даже лизнул.
— Ну, Алексашка, и из чего же делают такие? — насмешливо спросил подошедший Пётр.
Егор слегка наморщил лоб, изображая сильнейшую задумчивость, через минуту важно ответил:
— Основа, безусловно, синяя глина, её ещё «кембрийкой» называют. А смешана она — в соотношении два к одному, с нитками асбеста…
— Чего? — не понял Пётр. — Какая такая синяя глина — когда горшок красный? И этот «асбест» — что ещё за хрень такая?
Егор, улыбнувшись про себя, подбадривающе мигнул Якову Брюсу, и тот невозмутимо и доходчиво объяснил:
— Если ту синюю глину обжечь — в печи специальной, то она красной делается. А асбест — это камень такой, как Данилыч говорит — «горная порода». Он, как будто, сделан из длинных и тонких иголок…
— Да, Данилыч этот! — недовольно набычился царь. — И откуда что берётся? Отец — конюх неграмотный. А сынок всё на свете знает, словечки всякие, умный до чего… Вот поведай мне, Алексашка, сын Данилов, про асбест и синюю глину — это тебя всё те же цыгане научили? Может — другой кто?
— Цыгане, конечно, — упрямо вздохнул Егор, понимая, что надо срочно менять тему разговора. — Но, мин херц, дело не в цыганах…
— А в чём же тогда?
— В том, что и глина синяя, и асбест — всё это есть у нас, в России. И совсем рядом с Москвой, так что…
— А людей толковых, мастеровых — где взять? — вкрадчиво спросил Пётр.
— Кого-то и здесь нанять можно — за деньги очень большие. Но и свои, русские искусники имеются. Мои людишки сыскные докладывали недавно, что есть в Туле-городе одно семейство мастеровых. Мол, наилучшие кузницы-умельцы, такие пистоли знатные делают — гораздо лучше заморских…
— Не врёшь? Хорошо, съездим потом в Тулу, познакомимся с этими искусниками, — царь лукаво подмигнул Брюсу: — Смотри, Яша, сделал я Данилычу заход — про «умные слова», он и снова заговорил по-нашенски. Хват — одно слово…
В следующем строении усердно трудились немецкие оружейники, изготавливающие ружья, пистолеты и различное холодное оружие. С правой стороны от входа мастера размеренно выковывали из тонких пластин металла оружейные стволы разных длин и диаметров. С левой стороны располагались сверлильные и обточные станки. Герр Майер, неторопливо раскурив короткую фарфоровую трубку, важно и напыщенно сообщил:
— Все эти хитрые механизмы работают от вертящихся колёс водяных…
Пётр и Брюс тут же поспешили к хитрым устройствам и, перебивая друг друга, принялись засыпать несчастного Майера десятками вопросов. Егор же решил выйти на свежий воздух.
Во-первых, он был очень сильно недоволен собой, вернее, тем фактом, что расслабился и перестал должным образом следить за своей речью, допуская неосторожное использование слов из других времён.
Во-вторых, на душе неожиданно заскреблись кошки, интуиция зашептала что-то неразборчивое — о возможной смертельной опасности…
Егор вышел в пустынный цеховой двор, огляделся по сторонам, напряжённо высматривая Солева.
— Чёрт побери! — Он выругался и сунул руку в карман камзола, просунул пальцы в отверстия самодельного кастета. — Куда же подевался этот бездельник?
Слева, в широком проходе, между стенами разных цехов, мелькнула неясная серая тень. Приняв соответствующую боевую стойку, Егор несколькими плавными пируэтами переместился к подозрительному месту, замер на минуту, прижавшись спиной к шершавой кирпичной стене и безуспешно пытаясь унять взволнованный стук своего сердца, осторожно заглянул за подозрительный угол.
Неподвижная спина в зелёном кафтане — на пожухлой траве, из спины торчала чёрная рукоятка, вероятней всего — длинного кухонного ножа.
«Это Матвей! — бестрепетно подсказал внутренний голос. — Сто процентов — мёртвый, лезвие ножа сидит под шестым ребром… Будь осторожнее, браток!»
Егор молниеносно крутнулся на месте, прислушался. Где-то рядом захлопала своими большими крыльями невидимая птица.
Понимая, что всё уже бесполезно, он выставил один защитный блок, другой…
Сильный удар, темнота… «Это тебе с цеховой крыши прямо на голову сбросили что-то тяжёлое, может, даже и обычный, пошлый кирпич!» — подсказал дрожащий и неверный внутренний голос.
Глава пятнадцатая
Дороги европейские, труды праведные
Непонятные и совершенно бессмысленные видения, наконец, рассеялись и отступили куда-то. Головная боль почти прошла, только во рту осталось неприятное послевкусие… Серая вязкая пелена, первые отрывочные мысли, обрывки странного разговора на английском языке. Масляный фальцет вежливо и нервно недоумевал:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
