полу, пачкая его и одежду
Я рванула подол платья: искать, где там край сорочки, уже пострадавшей ради вязок для Винсента, было некогда. Плотно перемотала руку свекра, согнула ее в локте, чтобы пережать вену, остановив кровотечение. Ногти старика тоже посинели, и пальцы казались ледяными, но рука выше локтя осталась теплой. Хоть бы он был жив! Я потянулась к шее проверить пульс, но тут веки Стерри дрогнули. Он открыл глаза – даже на пороге смерти взгляд оставался осмысленным и острым.
– Как там? – прошептал он.
– Клаус мертв.
Он улыбнулся и снова опустил веки. Голова упала на грудь. Я поддержала свекра под лопатки, помогая лечь, и схватилась за вестника, но прежде, чем успела что-то сделать, появился серебристый ворон.
– Освальд просит поговорить. Утверждает, что его люди останутся за забором.
Да подождет Освальд! Я отправила своего вестника и выпалила.
– Твоему наставнику плохо.
– Что…
– Кровопотеря.
– Сейчас буду.
Я снова склонилась над свекром. По-хорошему, нужно было переливать растворы, чтобы восполнить объем жидкости в сосудистом русле, и эритроцитарную массу, чтобы кровь продолжала переносить кислород в ткани. По-хорошему, нужно было вводить лекарства, поднимающие давление, чтобы мозгу и почкам хватило кровоснабжения. По-хорошему… Да много чего нужно сделать, но сейчас не было ничего, кроме меня самой.
Вчера, когда Стерри пытался меня провоцировать, я неосознанно ощутила, сколь неустойчив в нем баланс между жизнью и смертью и едва подавила соблазн подтолкнуть его в сторону смерти. Он бы просто заснул и не проснулся.
Сейчас смерть подошла к старику вплотную, и жизнь едва теплилась в одряхлевшем теле. Кровопотеря была не столь уж велика – окажись на месте Стерри молодая женщина, или даже если бы тот же объем он потерял постепенно, скажем, из кровоточащей язвы, все было бы иначе. Но получилось так, как получилось.
Профессор говорил, из ведьм получаются отличные целители. Может быть. Все, что я смогла сейчас, все, на что хватило моих умений – вытянуть силу из пары ложек крови, успевших натечь на пол, и, взявшись за ледяные запястья, вернуть ему силу, силу крови и жизни, удерживая на этом свете.
Незримые весы качнулись, пульс под моими пальцами перестал безумно частить. Хлопнула дверь – влетел Винсент, рухнул на колени рядом. Потянулся даром к наставнику. Но прежде, чем он успел хоть что-то сделать, Стерри открыл глаза и ухмыльнулся.
– Да не дождетесь!
Он все еще был бледен, но синева с губ и ногтей исчезла. А после того, как Винсент коснулся его магией – само собой, разглядеть заклинание я не успела – стал выглядеть измученным, но не умирающим.
– Впусти Освальда, – сказал Стерри. – Нечего давать ему возможность придумать всякие гадости. И помоги мне добраться до малой гостиной. Вряд ли Освальд скажет что-то особо умное, но я хочу послушать.
– Но…
– Мне стало плохо от истощения, держал охранные заклинания дома.
Винсент хмыкнул, кровавое пятно с камзола профессора исчезло.
– Я впущу Освальда, – сказала я.
По лестнице я сбегала не чуя ног. Неужели все? Неужели все кончилось?
Войдя в малую гостиную, Освальд поклонился.
– Профессор Оркан, я приношу извинения за то, что подозревал вас. Мы нашли настоящего убийцу. Исполняющий обязанности генерала инквизитора тоже просит передать вам извинения за случившееся сегодня и надеется, что завтра принесет их лично, явившись с визитом.
Винсент кивнул.
– Я не держу зла и буду рад видеть завтра исполняющего обязанности генерала-инквизитора. – Он извлек из воздуха глиняную бутыль и стопки. – Такую новость грех не отпраздновать. Садись и рассказывай.
Эпилог
– Деда пришел! – Мартин соскочил с качелей и понесся к калитке. Алина соскользнула с моих коленей и бросилась за ним, высоко подпрыгивая, как бегают двухлетки.
Я помедлила, вслушиваясь в себя.
– Все хорошо? – спросил Винсент. Он уже успел убрать книгу, встать и теперь протягивал мне руку.
– Более чем. – Я коснулась его разума, чтобы поделиться первым шевелением малыша, которое я только что почувствовала. Ответная волна счастья согрела меня.
Мальчик. Еще один мальчик. И после него я, пожалуй, остановлюсь. А, может, и нет – родив Алину, я тоже решила, что пока хватит, но потом передумала.
Очень полезный побочный эффект дара – возможность самой решать, стоит ли зачинать ребенка в этот цикл.
Нет, этой информации не было в том сундуке, что свекор откопал в подвале, как и обещал. Но кровавый дар позволял контролировать не только чужое, но и собственное тело, а мои медицинские познания – использовать этот контроль гораздо тоньше и эффективней, чем смог бы кто-то из местных.
Конечно, дар по-прежнему приходилось скрывать, и, наверное, я никогда не смогу пользоваться им открыто. Но ничто не мешало применять его здесь: защитные заклинания дома скрывали от внешнего мира все, что творилось в его стенах.
К тому же мне было чем заняться, кроме размышлений о несправедливости мира и зависти к тем, кому повезло больше.
Свекор, как и обещал, обсудил идею микроскопа с другими стихийниками, а после запатентовал проект. В патентном свидетельстве, кроме моего, стояли имена двух других магов – тех, что сумели превратить идею в технологию производства. Правда, мало кто из местных целителей понял, зачем он вообще нужен – они привыкли ставить диагнозы с помощью магии, а не лабораторно, и совершенно ничего не знали о клеточном строении тканей. Прибор стал дорогой игрушкой для знати, но меня это не сильно беспокоило. В нашем мире микроскоп появился, когда ученые захотели углубиться в тайны мира. Здесь это время еще не пришло. Но рано или поздно идею подхватят бездари, и будет довольно занятно наблюдать за конкуренцией магии и технологий. Да и у меня были собственные планы на возможности микроскопических исследований.
За микроскопом, само собой, последовали подзорная труба и бинокль, и моряки с военными за них буквально передрались. Но, как ни смешно, больше всего денег нашей семье принес калейдоскоп. Всего-то три стекла, два зеркала, щепоть разноцветной стеклянной крошки – а произвел настоящий фурор, куда там микроскопу! В волшебную трубку таращились стар и млад, и даже зажиточные горожане без дара приобретали новомодную игрушку, чтобы хвастаться ей перед гостями.
Конечно же маги, добрые знакомые мужа и свекра, почуяв запах денег, захотели реализовать новые идеи. Спички, к примеру: глава кафедры алхимиков едва бороду не сжевал от зависти, что такая простая мысль не пришла в голову ему самому, даром что я помнила только принцип, но не химические формулы ингредиентов. Магам, конечно, спички ни к чему, но ведь их можно продать бездарям!
Естественно, мне приходилось вникать во
