мгновенно.
– Добро, войинци. Теперь ищем. В смысле, тражим.
Поиски особых результатов не дали. Нашли неплохой, наверное, парашютный, складной нож, отдали парням. Клочки окровавленных бинтов – это еще при посадке кто-то из фрицев нос себе расквасил или еще какое ранение получил. Были находки и интереснее: газету нашли, судя по дате, свежую, и какие-то листы в планере – похоже, забытая техническая инструкция. Возможно, специалист со знанием немецкого что-то из этих бумаг и выжмет.
Обратно ехали с югославами, те планировали организовать облаву на удравших парашютистов. Дело хорошее, но малообещающее. Фрицы тренированные, и если кто имелся, кроме корректировщика, уже драпанул. Сплошной линии фронта нет, как пить дать ушли.
Оставалось ждать приказа или какого-то начальства. Сречко организовал: выкупались в странноватой бане-мойке, веселые хозяйки постирали форму. Остатки оперативной группы сидели под навесом в накинутых на белье телогрейках. Хозяин дома принес бутыль с вином, тут же подошел сосед с другим солидным сосудом.
– Да хорош нам уже, наверное. – Тимофей неуверенно посмотрел на Торчка.
– Отож шо на меня смотреть? – возмутился Павло Захарович. – Ты сержант, я сержант, оба сознательные. Никанорыч у нас спокойный до спиртного, Сречко к местному меню привычный.
– Ну да. Значит, по стаканчику, и все, – согласился Тимофей.
Все закивали и принялись разливать.
Под некрепкое вино и бутерброды с острым айваром[30] беседовали о прошедших событиях и ходе расследования.
– Надо было и того корректировщика брать, – сожалел Тимофей. – Два языка – это не один. Развести, допросить по отдельности, сличить, что наболтали…
– Да как того поймаешь? Тьмы же. Нырнул – и нет его, пацови[31], – ругался Сречко. – Ты и так по дереву прыгал, я думал, сорвешься, разобьешься.
– Отож точно, прямо гамадрил. В хорошем смысле того зоологического слова, – подтвердил Торчок. – Обережней надо. Фрицев много, а группа у нас невеликая.
– Так! Эти десантники сплошь эсэсовцы. Даже те, кто не эсэсовцы, все равно как эсэсовцы, – объяснил югославский партизан. – Как мы с ними весной бились!
– Ну, давай рассказывай! Оно сейчас как раз к пользе дела.
В мае месяце бойца Сречко Кандича откомандировали из отряда на офицерские курсы. Прибыл в Дрвар[32] без приключений, хотя учиться особой тяги не испытывал. Здесь у реки, около городка, зажатого лесистыми хребтами Осьеченица, было людно: тут дислоцировались и Верховный штаб НОАЮ[33], и ЦК, и Инженерная бригада, всякие курсы, школы, отделы. Ну и, конечно, располагались сам Тито и миссии союзников.
Охранялось сердце армии неплохо. В самом городке и рядом – охранный батальон, усиленный бронетанковой ротой 1-го Пролетарского корпуса и зенитчиками. До немцев было не то что очень далеко, но в том направлении по склонам гор располагались части двух боевых корпусов, бойцы отдельных партизанских отрядов, артиллерия. Отбить наступление немцев (поговаривали, что оно непременно случится) сил прикрытия вполне хватало. Еще месяц назад появились сведения, что боши могут вспомогательный десант выбросить. Для его отражения создали зенитную роту. Но немцы как-то помалкивали, и все слегка расслабились.
25 мая был день рождения Тито. Может, поэтому, а может, от хорошей погоды, настроение у всех было праздничное. А в шесть тридцать утра налетели немцы: сначала штурмовики, потом пикировщики… Громыхали тяжелые бомбы, загорелась целлюлозная фабрика, пикировщики чуть ли не первым ударом уничтожили радиостанцию Верховного штаба. Немногочисленные зенитчики партизан пытались отбить налет. Еще до окончания бомбежки появились «юнкерсы» с десантниками…
Сречко не знал, сколько выбросили парашютистов. Но их было «до черта», сотни и сотни[34]. Выбрасывались с малой высоты, густо и точно, и вот это оказалось совершенно неожиданным для защитников Дрвара. Зенитчики и пулеметчики партизан продолжали вести огонь по воздуху, но в остальных подразделениях откровенно растерялись. Начались путаница и беготня.
В 7:10 на поле начали приземляться первые планеры фрицев[35], из которых высыпались новые сотни эсэсовцев. Некоторые планеры удавалось сбить, другие теряли управление и уходили за город, но наглые бесшумные «птицы» садились и садились. На земле по бошам огня никто не вел, десантники беспрепятственно выгружали боеприпасы и минометы, готовились к атаке. Пикировщики немцев продолжали ходить по головам партизан, подавляя зенитные пулеметы и загоняя в траншеи и окопы пытавшихся перегруппироваться защитников города.
Немецкие цепи двинулись к назначенным целям. По пути они уничтожали всех: партизан, местных жителей, детей и женщин. Начался хаос, в коротких уличных боях и на окраинах Дрвара гибли группы партизан, пытавшихся оказывать сопротивление…
– Но тут мы опомнились, и к нам вернулось мужество, – сумрачно вспоминал Сречко. – У реки роты охранного батальона держались стойко, им удалось прижать и задержать бошей…
Бойцы Инженерной бригады и кавалеристы, сохраняя некоторый порядок, отошли из города и заняли оборонительные позиции на склонах горы Градина. Бесстрашная танкетка 1-го Пролетарского атаковала немецкие цепи и даже заставила десантников попятиться. Ее сожгли, но еще какое-то время было выиграно. В Шиповлянах местный отряд самообороны и несколько курсантов офицерской школы, имея по винтовке на троих, отбивались у госпиталя, оттеснили немцев, прорвались к одному из планеров и захватили пулемет. Другие группы партизан пробивались к позициям охранного батальона и усиливали оборону. У реки вновь удалось остановить переправляющихся немцев.
Дрвар уже был захвачен. Боши осознали, что штаба Тито здесь нет, и рвались на другой берег реки. Атаку от центра города поддерживали батареи 8-сантиметровых минометов и безоткатных орудий. Под разрывами мин и снарядов охранный батальон и примкнувшие к нему партизаны держались отчаянно и усиливали огонь. Немцев остановили в считаных шагах от реки.
Сречко прорвался к реке с тремя парнями из интендантской школы. У него имелся итальянский автомат, но патронов оставался неполный магазин. Было около десяти часов утра. Город остался за спиной, думалось, что там погибли все. Казалось, это полный разгром. Но подходили резервы, спешили на помощь роты 3-й Ликской и 1-й Далматинской бригад. Уже в 11:30 героические бойцы Ликской бригады с ходу атаковали немцев у железнодорожной станции Ставковице. Удар и ближний бой были яростны, немцы попятились к кладбищу.
Но и к бошам высаживалось подкрепление: вторая волна планеров садилась на поле, выскакивающие десантники немедля вступали в бой. У Каменице непрерывно шли атаки и контратаки. Полного успеха никто не добился, но немцы начали иссякать. Их спасала авиация: налеты штурмовиков следовали один за другим.
Около часа дня к Дрвару подошел батальон 6-й Ликской дивизии. Им командовал сам комдив, и партизаны атаковали с ходу. Бойцы подтащили минометы, и это здорово помогло, некоторые пулеметные точки десантников удалось подавить. Партизаны зацепились за город, бой вернулся в Дрвар. К пяти часам удалось пробиться до здания городской управы…
