его непринужденности.
— Да ты был на волосок от пули… от смерти! Как ты можешь быть таким беззаботным?
— Может, мне просто жить надоело.
Я застываю на месте и хватаю Клемента за руку.
— Пожалуйста, не говори так! Даже в шутку!
Он стоит, потупив взор, затем смотрит мне в глаза.
— Прости.
Искренность во взгляде великана напоминает мне еще кое о чем: если бы не его моментальная реакция, часть полученных журналистом пуль наверняка досталась бы и мне.
— Ты не можешь умереть, Клемент! Кто же тогда придет мне на выручку и спасет от верной смерти?
За моей улыбкой прячется отрезвляющая мысль. Может, все дело в шоке, но я не стесняясь озвучиваю ее:
— Я и без того потеряла достаточно дорогих мне людей. И я не хочу, чтобы среди них оказался и ты!
Вопреки ожиданиям, что Клемент высмеет мое беспокойство, он поступает совершенно противоположным образом: не говоря ни слова, просто обнимает меня обеими руками. Ощущение прямо как в детстве — словно тебя закутывают в гигантское одеяло, вот только основательно провонявшее табаком.
Время идет, но у меня абсолютно не возникает желания покинуть объятия Клемента. Вопрос, впрочем, снимается сам собой, когда он нежно целует меня в макушку и отступает.
— На самом деле ты их не потеряла, пупсик, — мягко произносит он. — Просто их здесь больше нет.
— Кого?
— Дорогих тебе людей.
Я сглатываю ком в горле.
— Ты так думаешь?
— Я знаю.
За многие годы я слышала множество красивых слов, но эти звучат приятнее всех прочих. Разумеется, всего лишь бессодержательная сентиментальность, но если как следует постараться, в нее можно даже поверить.
— Спасибо, что спас мне жизнь и что… И спасибо за заботу.
— Я здесь именно для этого — заботиться о тебе.
И в это я тоже готова поверить.
29
По возвращении в Кенсал-Грин я предлагаю посидеть в кафе и обсудить дальнейшие действия. Если таковые вообще предстоят, конечно же.
Мы устраиваемся за столиком в углу, подальше от чужих ушей, и Клемент делится неутешительными итогами дегустации поданного чая:
— Мне здесь никогда не нравилось. Не чай, блин, а помои.
— А кофе здесь утром был что отработанное машинное масло. Наверно, стоит подыскать другое место, раз уж с этим отношения обречены.
Великан на мою шутку отмалчивается, и я с досадой перехожу к делам:
— Ладно. Тогда посмотрим, есть ли что стоящее в бумажнике и телефоне Терри?
Клемент достает из кармана черное кожаное портмоне и мобильник, и я решаю начать осмотр с бумажника.
В отделении справа лежит несколько банковских карточек и водительское удостоверение Брауна, а в отделении для банкнот обнаруживаются шестьдесят фунтов наличными. Половину купюр я протягиваю великану, другую прячу себе в карман.
— Он все равно нам задолжал, — комментирую я.
Кармашек слева закрывается на молнию и предназначается, скорее всего, для мелочи. Вместо монет, однако, там оказывается пачка визиток. Их количество удивления у меня не вызывает, поскольку в нашей работе контакты лишними не бывают. Выкладываю визитки на стол и заглядываю в последнее отделение. Презерватив и железнодорожный билет годичной давности. Принимая во внимание внешность Терри, подозреваю, презерватив пролежал в бумажнике гораздо дольше билета.
— Есть что интересное? — спрашивает Клемент.
— Ничего.
Он берет стопку визиток и быстро просматривает их, задерживая на каждой взгляд не дольше пары секунд и небрежно бросая просмотренные обратно на стол.
— Что ищешь?
— Толком даже не знаю. Но вдруг какое имя покажется знакомым.
К вороху карточек на столе присоединяется последняя.
— И как?
— Не-а.
Великан откидывается на спинку стула и возвращается к своему раскритикованному чаю. Быть может, я и перегибаю с осторожностью, однако раскидывать по столику в кофейне визитки убитого мне представляется неосмотрительным. Я сгребаю их, чтобы засунуть обратно в бумажник — которому вскорости предстоит завершить свою финансовую карьеру в сточной канаве.
Когда я уже собираю карточки в пачку, на одной из них на глаза мне вдруг попадается выразительный цветастый логотип. Почему-то эмблема сразу же кажется знакомой. А вот имя на этой визитке знакомо еще даже больше! Пару секунд я оцепенело таращусь на нее, не веря собственным глазам.
— Черт побери! — наконец ахаю я. — Просто невероятно!
— Что там?
— Да это визитка Алекса Палмера!
— Это кто еще такой?
— Какая у тебя потрясающая память, Клемент. Алекс — тот мужчина, с которым я встречалась в «Трех подковах» прошлым вечером. Он предложил мне работу. Когда-то мы были коллегами.
— А, понял. Ну так и что?
— Странное совпадение, что у Терри оказалась его визитка, ты не находишь?
Мое ожидание ответа длится ровно два поглаживания усов.
— Два единственных человека, которые знали, что тебя не будет вечером дома, оказывается, знакомы? — осеняет его наконец.
— Именно. И один из них признался в организации поджога, во время совершения которого я встречалась с другим.
Мысленно прокручиваю завершение разговора с Алексом. В какой-то момент, когда я объявила о своем уходе, он как будто даже занервничал. Я отнесла его реакцию на разочарование, однако, быть может, на самом деле мой бывший коллега забеспокоился, поскольку знал, что в определенное время после наступления темноты Джейдон должен устроить пожар, и потому ему необходимо было задержать меня в пабе подольше. И Алекс вроде действительно немного успокоился, узнав о предстоящем мне ужине с приятелем.
— Они наверняка действовали сообща, — предполагает Клемент.
— Согласна, это было бы чертовски удачное совпадение.
— Но? — отзывается он, уловив сомнение в моем голосе.
— Алекс более-менее мой ровесник, так что в золотую пору «Клоуторна» он был еще ребенком. И все известные нам члены клуба гораздо старше его.
— А его фамилия была в блокноте?
— Я бы проверила, работай у меня телефон, но и без того уверена, что не было. На знакомую фамилию я бы обратила внимание.
— И я не помню ее.
— Итак, можно смело допустить, что Алекс не был членом «Клоуторна». И уж точно он не может быть Таллиманом — для этого он слишком молод.
Великан вновь задумывается, затем подается вперед, положив локти на стол.
— Может, его просто наняли, как и сопляка?
— Но почему именно его? Уж я-то знаю, Клемент, Алекс Палмер — тряпка. Ни за что не поверю, что у него хватило смелости принять участие во всей этой авантюре.
— И все же он вписался, раз у нашего ныне покойного друга имелась его визитка. Факты — вещь упрямая. Копать дальше нужно здесь.
Улика веская, однако неопровержимой назвать ее нельзя. Совпадения происходят постоянно, и далеко не один мой бывший коллега вынужден был уволиться из-за того, что принял
