чувствуют. И тоже беспокоятся. — Поправил мои волосы он. — Хочешь посмотреть?
— Ты понимаешь о чём спрашиваешь? Конечно хочу! Но хвост, — засуетилась я.
— Да, пока тебе придётся побыть так. — Помрачнел Юфей. — Роды начались раньше срока, и я перенёс тебя сюда, ведь здесь у икринки было больше шансов выжить. Здесь же место силы нашего рода. И твоё тело пострадало. Да, совсем не так, как если бы рождался ястык. Но сейчас, при обороте, твое тело регенерирует, восстанавливая те повреждения, что ты получила во время родов. Держись за меня, я отнесу тебя к детям.
— К детям? — переспросила я.
— Да, моя половинка, — прижался носом к моей щеке Юфей.
Он пронёс меня по тому самому так привлекавшему меня многоцветному коридору, но мне опять было не до его красоты. В маленькой пещере в конце нашего пути я с удивлением и каким-то благоговением рассматривала три очень крупные икринки, лежащих на странных мягко мерцающих облаках. Сквозь стеночки икринок были хорошо видны мальки. Совсем как на рисунке Юфея.
— У них хвостики, — почему-то шёпотом сказала я.
И непонятным образом я поняла, что в крайних икринках мальки-мальчики. Один беловолосый, как отец, а второй был брюнетом. А вот в центре… Очень похожая на меня в прошлой, ещё земной жизни, маленькая русалочка. Девочка.
Я повернула голову и посмотрела на мужа. Тот не отводил от детей восхищённого взгляда.
Когда мы, наконец, смогли оставить икринки в покое, и Юфей снова опустил меня на скамью, на которой я проснулась, он поправил упавшие во время моей истерики на пол подушки, и протянул мне свиток, в котором я узнала черновик своего письма.
— Расскажешь мне, о чём здесь рассказ? — попросил он.
Я не стала упираться и скрывать что-то. Да и не зачем было.
— Почему ты мне всё не рассказала? Хотя бы потом? — мягко упрекнул он.
— Боялась. Я не знаю, как здесь относятся к подобным самозванцам. — Призналась я. — И потом, маяк…
— Ну, я тоже. Но какая разница, как там кто относится? Я то точно тебя не отпущу. — Провёл он пальцами по моей щеке. — Ни в перерождение, ни обратно в твой мир. Просто, если бы я знал, я бы рассказал тебе, что тебе бояться нечего. Те радужные пузырьки, что ты видела, это была душа Райнис. А раз они упали на землю, а не в воду, значит, и переродиться она уже не сможет. Как и Кайрис. Но для меня бесценно понимание того, как отчаянно ты защищала меня, Чена. А чтобы ты совсем была спокойна, я тебе открою тайну наири. Наири это половина души. Подменить её невозможно. Именно поэтому я чувствую твои эмоции, именно поэтому сияет камень на твоей руке. Окажись здесь другая душа, не тело, а именно душа, и я бы понял это в тот же миг.
— Правда? — переспросила я.
— Конечно. А как твоё настоящее имя? Не Райнис же? — спросил он.
— Нет, конечно, но похоже. Рая. Раиса. — Представилась я.
— Как? — подскочил он.
— Да что не так с моим именем? — удивилась я.
— Как зовут мою маму? — спросил Юфей.
— Повелительница И-Саар, — ответила я.
— И-Саар означает "предназначенная Саару". А теперь смотри. Раиса. — Он написал моё имя на песке. — Просто переставь буквы.
— И-Саар, — прочитала я.
— Ты моя предназначенная, хоть и родилась за сотни морей от меня. Ты моя душа, Рая. — Тихо прошептал он самое громкое из признаний.
Глава 39
Саар-Нави-Юфей.
— Возьми моё кольцо с гербом и несись во дворец, за целителем. Передай Чену, чтобы привёл его в Грот Саар, — велел я побратиму, в мыслях порадовавшись, что Кайрис сдох сам.
Ещё не хватало терять на него время сейчас.
— Волна… — побледнел спешащий нам на встречу Ле-Гунн.
— Она будет жить! — рявкнул я. — И не смей даже думать иначе!
В гроте я оказался естественно раньше, и время ожидания до появления Чена и целителя показалось вечностью.
Я устроил Райнис на мраморной скамейке. К сожалению, здесь не было ни подушек, ни одеяла, чтобы можно было свернуть и подложить ей под голову. И она по-прежнему не приходила в себя. Возможно и к лучшему. Я с ума бы сошёл, зная, что ей больно, а я ничем не могу ей помочь. Только сел рядом со скамьëй, и прижал её ладошку к губам.
— Повелитель, позвольте, — целитель не терял времени на то, чтобы осмотреться, а сразу всё внимание сосредоточил на Райнис. — Великие Волны! Какое счастье помогать наири. И честь.
— Она без сознания! — не скрывал тревоги я.
— И хорошо, нам оно, сознание, и не нужно. Зато и плохого не запомнит. А икринка, если начала путь, выйдет. — Словно сам с собой разговаривал лекарь, разрезая ткань платья.
Когда он подложил валики ткани под ноги Райнис и собрался их развести, я зарычал мгновенно озверев.
— Я лекарь, а не мужчина. А икринке нужно помочь, открыть ход. — Тут же отошёл целитель в сторону.
Я занял его место, стараясь всеми силами удержать разум. И должен был оставаться в здравом уме, чтобы помочь жене и ребёнку. Только так я смогу сохранить обоих.
— Повелитель, мне нужно занять место сбоку, чтобы я мог давить на живот, раз наири сейчас не сможет сама вытолкнуть икринку. — Предупредил меня целитель.
— Делай, что должен. — Голос хрипел и срывался, но мысль, что Райнис получит так необходимую ей сейчас помощь, похоже, меня всё-таки успокаивала.
Спустя десяток ужасных минут на моих ладонях оказалась икринка. Ещё совсем маленькая, мельче тех, в которые превратились икринки Ясина и Чена. Но одна, и уже с явно активным мальком.
— Мальчик, блондин. Как я. — Держал я на дрожащих ладонях это чудо, наблюдая за тем, как сила Грота напитывает икринку, спиралью обвивая малька.
Я, задыхаясь от счастья, посмотрел на Райнис. И от света в душе не осталось ничего.
— Лекарь! — заорал я, — почему кровь по-прежнему выплескивается толчками?
— Повелитель, простите, но я с таким сталкиваюсь впервые за очень долгие годы. Похоже, ваша наири решила вас порадовать ещё одной икринкой. — Целитель ощупывал живот Райнис. — Да, однозначно, роды продолжаются.
До сердца грота, где рождаются камни для колец наири, я метнулся как стая мелких рыбок. Справедливо решив, что здесь самое сильное место, и мальку здесь будет спокойно. И тут же вернулся за его братом.
— Две икринки… — повторял я, сам себе не веря. — Не ястык конечно, но всё же…
— Конечно, внутренние повреждения есть. Но сейчас после родов, должен произойти оборот. В истинном облике мирииды быстро регенерируют. — Заверил меня лекарь, расставляя на большом плоском
