Оскар сейчас пытается получить «наследные земли», спросила:
-- Сынок, ну что там, как?
-- Все хорошо, мама. Завтра или послезавтра мы уже поедем туда.
Олла с сомнением смотрела на сына, но приставать больше не стала. Мы вышли на улицу и медленно побрели под уже начинающими желтеть деревьями. Здесь осень наступала гораздо раньше.
-- Ну что, давай уже рассказывай, что стряслось.
Нас очень выручал русский – даже если кто-то подслушает беседу, понять все равно ничего не сможет. Оскар начал говорить, медленно и даже чуть занудно. Однако, вспоминая, как их гоняли по кабинетам и мотали нервы – слегка оживился:
-- …и тогда я предложил этому козлу дуэль.
-- Ого! Не думала, что ты такой псих!
Он махнул рукой и ответил:
-- Я и сам не думал.
-- А дальше что? Теперь ты будешь драться на дуэли что ли?!
Оскар хмыкнул:
-- Ну вот еще! Бюрократы ни в одном мире не отличаются ни храбростью, ни честностью. Кроме того, как ты понимаешь, дуэлянт из меня еще тот. Не забывай, я не владею ни мечом, ни шпагой. Мне просто нужно было надавить на этого слизняка. Он сам потащил нас по кабинетам и сегодня мы получили на руки все бумаги.
-- Ну, так это же хорошо? – неуверенно спросила я. Что-то меня настораживало в голосе Оскара. Никакой особой радости от этой победы я не заметила.
Оскар тяжело вздохнул и задал мне встречный вопрос:
-- Как ты думаешь, Мари, почему мы так легко получили земли назад?
Мы продолжали молча брести, и я пыталась сообразить, где кроется подвох.
-- Они совсем разорены? – наконец догадалась я.
-- Да, но этого мало. За землями числится недоимка по королевским налогам, которую мы обязаны погасить в течение трех лет. При этом налог за этот год уходит в казну. Так что я вовсе не уверен, что нам стоило доводить это дело до конца. Поднять обнищавшее баронство на оставшиеся у нас сто небольшим серебрушек – задача из серии «миссия невыполнима».
Новости были совершенно не радужные, это я понимала. Но в них был один несомненный плюс, который Оскар еще не оценил.
-- Знаешь, хорошего, конечно, мало, я понимаю. Только ты учти одну вещь – мы получили дом. Свой собственный дом, где нас не достанет никакая стая. Нам не нужно бояться, что тебя выдернут на ночное дело. Нам не нужно бояться, что кто-то решит сдать меня в публичный дом. Мы получили волю, Оскар. А это, поверь мне, дорогого стоит.
Он обхватил меня за плечи, притиснул к себе и как-то неловко чмокнул в висок.
-- Ты знаешь, я боялся, что ты будешь недовольна моим решением. Даже барон, когда услышал сумму недоимки, заколебался и подумывал о том, чтобы отказаться от земель.
-- Я думаю, Олле об этом вообще ничего не стоит говорить.
Оскар торопливо закивал:
-- Конечно, не стоит! Она и так…
Потом помолчал и добавил:
-- Нам еще придется заплатить за дорогу до баронства, и на всю зиму у нас останется, дай бог, если сто серебрушек.
Умом я вроде бы понимала, что мы огребли себе кучу проблем. И вовсе не факт, что мы сможем отработать этот налог. Но от мысли о том, что у нас, наконец-то, появится свой дом, настоящий дом, куда не заявятся Сайм или другие члены стаи, настроение у меня стало подниматься.
Мы брели в никуда, просто по тесным улочкам, а я прикидывала, какие продукты стоит закупить оптом, чтобы точно дотянуть до весны. И нам понадобятся дрова, и барону нужна теплая одежда, и я даже не представляю, есть ли в нашем доме хоть какая-то мебель…
Но почему-то все эти заботы настроение мне совершенно не портили – они были ясные, понятные и не страшные. Все же стая пугала меня значительно больше, чем эта бытовая неустроенность.
Во время прогулки Оскар немного успокоился. Мы обсуждали разные варианты, но к единому мнению так и не пришли. Просто потому, что не представляли конкретных деталей.
-- Рыбачить, если что, я смогу и там. Но это только на первое время. Надо будет найти какой-то товар, который выгодно будет возить в более цивилизованные места.
-- Лучше, если мы сами наладим производство товара. Я, конечно, слабо себе представляю, что именно мы сможем производить. Это мы узнаем только на месте.
Может быть, эти разговоры и были пустыми и ни на чем толком не основанными, но домой мы вернулись с ощущением, что у нас появилось будущее.
С утра Оскар бегал на рынок и искал возчика и караван, который идет в нужную нам сторону, а я напросилась помочь хозяйке на кухне с целью узнать побольше о новой стране.
Никаких сакральных сведений я не получила. Так, какие-то мелкие осколки знаний, которые я пыталась выстроить хоть в какую-то систему. Барона на эту тему расспрашивать было бессмысленно. Он не был в собственной стране более тридцати лет.
От хозяйки, тинки Мален, я узнала, что последние годы, слава всемогущим богам, все спокойно и никаких войн нет, что купцов с каждым годом прибывает все больше, и в стране появляются различные диковинки. Конечно, многие из них бедной горожанке не по карману, но вот, например, сахар она несколько раз покупала, просто полакомиться.
-- И вы знаете, Мари, он гораздо слаще меда!
Кроме того, она похвасталась мне шелковым выходным платьем, и даже не поленилась сводить меня в свою комнату и показать этот роскошный туалет.
-- С южных островов везут такой. Но еще десять лет назад это только для высокородных было. А теперь вот и я смогла себе купить, – похвалилась она. – Дорого конечно, но зато уж и вид у него!
Я поахала над платьем, чем доставила ей несказанное удовольствие, однако, никаких мыслей по поводу того, на чем мы сможем зарабатывать у меня от нашей беседы так и не появилось.
Зато через нашу хозяйку я смогла продать большую часть циновок, которые сплела Олла. Это были пусть и небольшие деньги, но везти эти тюки через пол страны явно не стоило. Непроданной осталась небольшая круглая циновка, которую я решила подарить самой тинке Мален.
Я судорожно вспоминала различные «попаданские» романы. Девицы в этих книжках открывали собственные кофейни и чайные, трактиры и швейные заведения, косметические салоны и кружевные мастерские.
Ничто из этого нам не подходило. Баронский титул накладывал определенные ограничения. Ну никак не может баронесса держать трактир в собственном
