давно не видел своих детей, но всё, что его волнует — это какой-то чужак?
— Где он? — повторил свой вопрос глава Шао.
— Он ушёл, — вернулся к кровати Шао Цинлун.
— Нет, нет, нет, — замотал головой глава Шао и закашлялся. — Не мог уйти… Цинмэй… Должен защищать… Его сила… — его кашель стал сильнее, на губах выступила кровавая пена.
Шао Цинлун тут же достал из рукава шёлковый платок и промокнул пересохшие губы отца.
— Этот человек ушёл и больше не вернётся, отец, — бросил Шао Цинлун. — Тебе стоило бы больше волноваться о родных детях.
— Что ты наделал⁈ — взревел глава Шао и попытался сесть, но его тело ещё сильнее сотряс кашель, пачкая всё вокруг алыми каплями. — Верни его!.. Должен вернуть… Ты не понимаешь… Цинмэй!..
Дверь в покои открылась и в комнату бесшумно проскользнул Гу Луннань. Глава Шао хватался за горло и пытался сделать вдох, но из его груди раздавались лишь хрипы. На лице выступили вены, а глаза бешено вращались. Старейшина Гу выхватил из рукава несколько серебряных игл и воткнул их в жизненные точки главы Шао. Тот сразу затих и обмяк, погрузившись в забытье. Убедившись, что отец больше ничего не скажет, Шао Цинлун бросил на него последний взгляд и вышел из покоев. Следом за ним покинул комнату старейшина Гу.
— Молодой господин Шао, — тихо произнёс Гу Луннань, — с каждым днём главе становится хуже. Нет такого средства или снадобья, что было бы способно его исцелить. Время пришло.
— Ещё рано, — отрезал Шао Цинлун.
— Даже если вы потратите все деньги ордена, я всё равно не смогу продлить его жизнь, — мрачно сказал Гу Луннань.
— Я сказал, что ещё рано, — смерил его ледяным взглядом Шао Цинлун. — мне нужно больше времени.
— Я ведь сказал, что помогу, — сверлил его взглядом алхимик.
— Этого недостаточно, — поджал губы Шао Цинлун. — Самые уважаемые старейшины должны быть на моей стороне и мне нужно время, чтобы их убедить. А до тех пор мой отец должен быть жив. Неважно, как и в каком виде, просто сохраните ему жизнь.
— Тогда вам лучше поторопиться, — процедил Гу Луннань.
Шао Цинлун повернулся и пошёл к выходу, но алхимик вцепился ему в рукав:
— Вы ведь помните о нашем уговоре, молодой господин Шао?
— Цинмэй. Вы получите мою сестру, а я получу место главы ордена, — Шао Цинлун вырвал свой рукав из чужой руки. — Я помню.
Не оборачиваясь, он вышел на улицу. Небо над горой затягивало свинцовыми тучами, какие бывают перед надвигающейся метелью. Шао Цинлун вдохнул полную грудь холодного воздуха и направился прочь от павильона главы. Он устал от долгого пути, но время отдыхать ещё не пришло, слишком о многом ему ещё предстояло позаботиться.
* * *
[1] По традиции организация брака в Китае состояла из шести этапов: сваха приходила в дом невесты и договаривалась о браке, если семья невесты была согласна, то они предоставляли свахе дату рождения невесты, после чего предсказателем составлялся гороскоп. Если предсказание было хорошим, то дальше происходил обмен подарками — выкуп за невесту, включая письмо о помолвке, и ответные подарки семье жениха. После этого, согласно гороскопу, выбирали благоприятную дату для свадьбы и проводили саму церемонию.
Глава 16
Записки девы Линь
Четыре девушки гуляли по широкому цветочному лугу. Погода стояла чудесная, а весеннее солнце уже грело, но ещё не обжигало. В воздухе витал аромат разнотравья, вокруг сновали жужжащие насекомые, над лугом разносился девичий смех. Оставшись без присмотра наставницы, молодые заклинательницы ощущали пьянящий вкус свободы. Жизнь на горе была не простой, тренировки занимали почти всё время, поэтому вот так спокойно играть на цветочном лугу было подарком небес.
— Кажется, я слышу ручей, — сказала одна из них и побежала к опушке леса, огибающего луг по бокам.
Остальные бросились за ней, на ходу срывая стебли цветов, чтобы сделать из них украшения. Прямо перед стеной леса, заросшей непролазными кустами, вился звонкий ручей. Девушки сгрудились на берегу, опуская руки в холодную воду и со счастливым смехом пуская по ней бутоны цветов, словно сейчас был Весенний фестиваль. Они не знали, что своим шумом пробудили спящего в лесу зверя.
Деревья на другом берегу ручья накренились, и над ними поднялась огромная чёрная голова. Большие ноздри раздражённо раздувались, а горящие огнём глаза с вертикальными зрачками не сводили взгляда с девушек. Мгновение и над ручьём раздались испуганные женские крики. Девушки метнулись обратно на луг, но дракон легко перемахнул через ручей, отрезая им путь к отступлению своим длинным змеиным телом. Этот дракон был огромным, а его тело покрывала чёрная, как ночь, чешуя. Девушки заметались, оказавшись в ловушке, понимая, что им не уйти от чудовища. Старшая из них выхватила с пояса длинный кинжал и сжала его в руке. Но вместо того, чтобы атаковать дракона, она внезапно подлетела к одной из девушек и вонзила кинжал ей в бедро.
— Уходим сейчас же! — крикнула она и ловко перепрыгнула через змеиное тело. Ещё двое тут же последовали её примеру.
Дракон не стал за ними гнаться. Внутри кольца из его тела лежала четвёртая девушка, орошая луговые цветы кровью. Она схватилась за раненое бедро и пыталась отползти. На её губах застыл немой крик. Остальные уже исчезли вдали, но она убежать не могла. Её принесли в жертву чудовищу.
Дракон приподнял свою голову на змеиной шее и раскрыл пасть, огласив всю округу рёвом, от которого все звери в окрестностях в ужасе разбежались. Девушка зажмурилась в ожидании смерти, но та никак не наступала. Она медленно открыла глаза и увидела напротив своего лица огромный глаз. Чудовище смотрело на неё не отрываясь. Девушка зажала рот рукой, чтобы не закричать, а второй начала шарить вокруг себя. Возможно, если ей удастся ранить чудовище в глаз, то она ещё сможет
