Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Да он вроде всегда был.
– Именно этот?
– Я не присматривался, но, похоже, все тот же...
– Ну, ладно... Иди... Позже потолкуем подробнее.
Костя ушел, а Епихин остался со своими мьслями. Впрочем, назвать мыслями ту кашу, которая в эти минуты была в его голове, никак нельзя. Он просто ничего не понимал. Пытался связать в некую цепочку события, которых коснулся за последний час, но не мог, не мог ничего понять.
И в который раз проговаривал то, что ему было известно...
На столе снимок... На снимке Долгов и Катя. И дата съемки – конец августа.
А Долгов убит в начале августа. На следующий день его труп увезли в деревню и там похоронили...
Теперь этот свитерок... Допустим, с плакатом накладка – то ли раньше его повесили, то ли позже... Но свитерок! Катя купила его после смерти мужа, она сама сказала. Ей, видите ли, пришлось его купить, поскольку она в трауре.... И сегодня она была в этом свитерке... Никогда раньше она его не надевала, даже если он у нее и был... Не было у нее этого свитера, не было! Сама сказала, что купила его после убийства Долгова! И вдруг она на снимке в этом свитерке с веселым, живым и здоровым Долговым... И оба в черном среди разноцветной толпы...
Чтобы ухватиться за что-то понятное и объяснимое, Епихин вышел на улицу и от почты из автомата набрал номер Михася. Тот откликнулся сразу, но был хмур и немногословен.
– Ну? – это было первое, что произнес Михась.
– Жив? – спросил Епихин.
– И к тому же на свободе.
– Поздравляю.
– С чем?
– С успешным выполнением задания.
– Задание считается выполненным, когда зачищены все вопросы, недоделки, недоплаты, – занудливо тянул Михась, но Епихин нисколько не огорчался его тону – это было хотя бы объяснимо, иного он и не ожидал.
– Ты опять о деньгах?
– Так у нас же нет другой темы... О чем нам еще говорить? Я готов, начинай.
– Проблем не возникло?
– У кого? – Михась явно дерзил.
– Слушай, Михась, – Епихин неожиданно разозлился. – Не надо со мной так. Сам же говоришь, что проплаты не до конца выполнены... Вот и веди себя прилично.
– Еще приличнее? – удивился Михась. – Мужик... Я не знаю, спишь ли ты спокойно или ворочаешься во сне... Может, ты стонешь, вскрикиваешь, может, пот прошибает... У меня, например, все это в наличии каждую ночь. Каждую, понял?
– Вот так тебя проняло это маленькое происшествие? – улыбнулся Епихин, услышав, что не только он колотится по ночам, не только ему паршиво.
– Отвечаю... Подобные маленькие происшествия не закрываются годами, если точнее, то они не закрываются никогда. Прости меня за красивые слова, но это незаживающая рана. И она нуждается в том, чтобы ее постоянно смазывали хоть каким-нибудь эликсиром... Болеутоляющим. Это одно... И потом... Разве я требую чего-то нового, невыполнимого, разве я проявляю ненасытность? Я просто напоминаю о твоих же ранее сделанных обещаниях... Разве нет?
– Я от них не отказываюсь. Я только приехал. И мчаться с вокзала за деньгами... Это, кроме всего прочего, еще и неграмотно. И тебе, как опытному специалисту в своем деле, тоже не мешало бы об этом знать и помнить! – Епихин злился и не хотел себя сдерживать.
– Я похудел на семь килограмм, – неожиданно сказал Михась.
– А Алик? – усмехнулся Епихин.
– Поменьше, но тоже... Понимаешь, мужик... Да, нам удалось слинять из Немчиновки, но все продолжается... И они продолжают копать.
– Кто они?
– Они. Которым положено копать. Нет, на меня не вышли... Но водитель, который нам помог в тот день... Он колотится.
– Он был со своими номерами?
– Нет, но колотится.
– Что же его беспокоит?
– Деньги.
– Разбирайтесь с ним сами. Вы умеете, я уже в этом убедился, – и Епихин отключил связь.
Можно было, конечно, еще поговорить, было о чем, но он сделал главное – убедился, что мир не поплыл, что умом он не тронулся, а что касается снимков, свитерков и прочего, с этим нужно просто разобраться. Михась жив, он на месте, канючит, и это тоже хорошо, потому что привычно и ожидаемо.
И он, успокоенный, вернулся в ангар.
Но когда в дверь кабинетика раздался негромкий стук, Епихин вздрогнул.
Обернувшись, увидел входящего Костю.
– Я, конечно, извиняюсь, – сказал он, – но дело в том, что... В общем, я забыл сказать одну вещь...
– Ну?
– В милиции спрашивали...
– Что спрашивали?!
– Про вас, Валентин Евгеньевич... Интересовались.
– Чем интересовались?!
– Когда вернетесь из отпуска, – глядя Епихину в глаза и удивляясь его нервозности, проговорил Костя.
– А им какое дело до того, когда вернусь, вообще вернусь ли... Какое им дело?
– Так ведь это... Уголовное дело.
– Что уголовное дело?!
– Возбуждено. По факту.
– Какому факту?! Костя! Говори внятно! С чувством, с толком, с расстановкой, в конце концов!
– По факту убийства. Долгова.
– А я тут при чем?
– Так ведь уголовное дело, Валентин Евгеньевич... Все должны дать показания. Только вы остались... Поскольку были в отъезде.
– А что я им могу сказать, если был в отъезде?
– Ну как же... Тут и я сообразить могу... Вместе работали, решали всякие проблемы... Налаживали производство... Может, кто угрожал, может, кто чего требовал, крышу, например, предлагали, а вы отказались... Вот крышеватые ребята, к примеру, и обиделись... Решили доказать, что зря вы от них отказались... Может, какие у кого личные мотивы... Или, как сейчас говорят, человеческий фактор. Это, между прочим, не хухры-мухры, – Костя назидательно поднял указательный палец и со значением посмотрел на Епихина.
– И в чем же заключается этот человеческий фактор? – уже с облегчением проговорил Епихин, осознав, наконец, что в словах Кости о милиции для него нет ничего опасного.
– По-разному бывает, – Костя задумчиво посмотрел на Епихина. – Ну вот, к примеру, вы приударили за секретаршей, а она оказалась женой охранника. А охранник, он того... Бывший чемпион по боксу. Возьми да и обидься на вас... И вы два месяца не можете исполнять служебные обязанности. И шеф вынужден взять на это время другого заместителя. А тот оказался настолько шустрым, что директор заменить его никем не пожелал... Представляете?
– В общих чертах, – неохотно откликнулся Епихин.
– Или другой вариант... Вы, к примеру, заместитель, а захотели стать директором. И накатали на действующего директора бумагу в налоговое управление... Не зная, что начальник налогового управления – лучший друг директора... И вот этот самый директор вызывает вас к себе и смотрит улыбчиво так, ласково и ничего, кроме заботливости, о вас у него во взоре нет... Представляете?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
