душу шестому ребенку Императора, он в полной мере должен был осознавать, на что обрекает эту девочку.
«Ничего уже не исправить».
«Знаю».
И пусть для толп вышедших на улицы революционеров Константин умудрялся оставаться незамеченным, прятаться от монстров было куда сложнее. Они находили парочку по запахам, звукам и колебаниям воздуха в пространстве. Минуты затишья сменялись агрессивными волнами.
— Ну ёжкин ты дрын… — процедила Полиночка сквозь зубы, как только дорогу им перегородила целая ватага разношерстных тварей от мала до велика. — Она что, весь белобрысый род в заложники взяла?!
— Фиструм, — будничным тоном пояснил Константин, запуская руку в поясную сумку и набирая горсть взрыв-кристаллов.
— Я хер знает что это такое вообще! — хищно скалясь, попятилась Полиночка. — Но звучит как орудие эротических пыток… Хотя я бы сказала, что с такими амбициями у нее, скорее, недотрах в апогее!
— Вряд ли мы когда-нибудь узнаем это наверняка, госпожа. А сейчас держитесь покрепче.
Набрав в рот побольше взрывоопасных минералов, мужчина подхватил княжну на руки и, оттолкнувшись от асфальта, взмыл в воздух, попутно расстреливая непрошенных гостей.
Шумели революционеры достаточно громко для того, чтобы заглушить деяния Константина и, приземлившись вместе с девушкой на крышу ближайшего к ним здания, пара продолжила свой путь к точке назначения уже по верху. И пусть для летающих чудищ они были сейчас, как на ладони, всё же так намного безопаснее.
«Ты уже давно мог бы ожидать на месте, — напомнил Якомару. — Если бы не разрешил девчонке отправиться с тобой…»
«Если она так важна для господина, значит, ровно настолько же важна и для меня», — парировал мужчина.
«Верно», — не стала продолжать тварь бессмысленный спор.
* * *
«Вот теперь ты готов! — довольно пробасил Царь. — На удивление быстро учишься малец. Можно было бы подумать, что ты специально идешь у меня на поводу, чтобы поскорее погрузиться в пучину хаоса! Напоминаешь одного моего давнего друга и наши увлекательные соревнования по убийству докучливых людишек…»
— Да. Ты уже достаточно стар для того, чтобы придаваться приятным воспоминаниям.
Поднявшись с пола, потянул затекшие мышцы.
И сам в полной мере осознавал, что тренировка разума была мне необходима, но уделить ей время прежде, с головы до ног обвешанный насущными проблемами, не мог. Теперь же чуть ли не сама судьба в обличии твари ежедневно усаживала меня пред златым алтарем и настойчиво вдалбливала основы контроля эмоций, мыслей и чувств. Впрочем, Равный Небу собственными душевными порывами не брезговал, щедро разглагольствуя и разбавляя этим мое одиночество.
«Примат в самом расцвете сил! — раздраженно поправил он меня. — Но славное было время, с этим соглашусь! Мир он, правда, родной так и не уберег от своего праведного гнева, зато мой пышет и процветает, а это главное! Будет тебе урок, малец. С другими веселись, но сам не плошай!»
— Вот сейчас мне совсем не до веселья.
«А зря! Всё самое интересное еще только предстоит! И да, прежде чем снова натягивать княжну, подумай и о моих чувствах!»
— В смысле? — не сразу понял я, уже спускаясь в пещеру, из темных недр которой ранее выбрался на вершину.
«Не позволяй ей взять инициативу! В следующий раз мы с Малалом будем деньги ставить на то, кто из вас кого поимеет! В прошлый — ты меня сильно разочаровал…»
— Да о чем ты думаешь вообще?! — притормозил перед алтарем, пытаясь вразумить эту озабоченную обезьяну. — Сейчас вообще никакого желания нет размышлять о том, кто кого поимеет.
«Первостепенные инстинкты всякого живого создания — это жрачка, самосохранение и воспроизведение себе подобных, а потому вопрос рано или поздно всё равно встанет ребром! Встанет… ребром! Аха-ха-ха!»
— Да иди ты…
Взяв с алтаря пару золотых серег, нисколько не тронутую временем, убрал ее в карман.
«И запомни — найти открытый портал тебе нужно будет самостоятельно, а уже после немного с ним поиграться».
Это я давно уже понял. Целенаправленно для открытия порталов из всего фиструма подходил лишь браслет. Остальные же части комплекта служили вспомогательными артефактами для их контроля.
Тем не менее, ни в коем случае нельзя было дать госпоже Шлейфер возможность завладеть последней составляющей фиструма. Мало ли, порталы в какие из миров она намеревалась распахнуть. Желательно бы вообще выкрасть у нее кулон с браслетом и отнести их сюда, под охрану бдительного Голиафа и его смертоносных детишек.
«Умнеешь не по дням, а по часам, малец! — присвистнув, похвалила мои порывы тварь. — Жду не дождусь момента, когда после какого-нибудь неожиданного драматического поворота ты вновь перевоплотишься из альфы в жалкую омежку!»
Игнорируя весь словесный понос, выливающийся на меня в еще больших объемах, чем прежде, я двинулся на поиски «случайно» открывшегося в Абба-Але портала. Как оказалось, в каждом из миров была та самая энергетически активная зона, в которой с завидной частотой и возникали бреши между мирами. Неудивительно, что портал я обнаружил неподалеку от того места посреди джунглей, куда приземлился больше недели назад.
Времени на эксперименты с межпространственными перемещениями у меня не было. Сколько на удачу ни уповай, всегда был хотя бы маломальский шанс, что всё пойдет по известному месту. С этой целью у меня при себе и были серьги.
Я мог бы успешно воспользоваться силой артефакта, перенастроив портал, и оставить составляющую фиструма здесь же, обозначив тайник. Но они еще пригодятся мне в будущем, дабы вернуться сюда и доделать начатое. Так что выбора у меня, как такового, не было. Только всеми известными и пока еще неизвестными способами скрыть наличие сережек от одержимой ректорши.
— Ну что ж… — обернулся к столпившимся возле портала обезьянкам. Часть из них откуда-то раздобыла платки. Махала ими, протирала увлажнившиеся глаза и шумно в них сморкалась. — Как говорится, не прощаемся. Захотите наведаться в гости — всегда добро пожаловать…
«Они со мной прощаются, а не с тобой, идиот! — гаркнул Царь и, откашлявшись, двинул небольшую речь, отчего-то более понятную этим существам, нежели мою. — Был рад убедиться, что Абба-Ала продолжает жить своей жизнью и пусть так же остается впредь! Питайтесь, плодитесь и радуйте бога своего сытым и довольным существованием! И даже если душа моя далеко от земель Абба-Алы, вы навсегда остаетесь у меня… знаете где?!»
И все обезьянки, как одна, приложили сжатый кулачок к груди.
— Туть! — пискнула пушистая малышка, крохотной лапкой обнимая меня за ногу.
Душещипательный, конечно, момент, но пятой точкой
