ты устанешь править?
— Пф! Я уже устал. Кому это вообще может нравиться?
Айен рассмеялся:
— Ты ж не серьёзно? Смотрю, Май тебя совсем замучил своими бумажками. А я вот что скажу: больше думай о себе. Не забывай об удовольствиях и всяких радостях жизни. Люди хотят видеть своего князя счастливым, у них от этого бодрость духа повышается.
А вот в этом, пожалуй, была доля истины.
— Хочешь сказать, я слишком морочусь?
— Вроде того. Хочу напомнить, что у тебя есть мы. А ещё всякие прочие бумагомараки и служки. Просто прикажи, и мы всё сделаем. А сам спи-отдыхай и обедать не забывай. А то одни мослы торчат, куда это годится?
Лис кивнул:
— Хорошо. Я попробую.
Он знал, что выполнить наказ советника будет не так-то просто. Всё опять упиралось в доверие.
— Коли мары ушли, перепоручи мне охранять тебя, княжич, — вдруг попросил Айен.
Ага, значит, всё-таки не просто так пришёл. Ну и ладно: в конце концов, каждый ищет себе выгоду. Порой даже неосознанно. А лучшего кандидата на эту должность у Лиса всё равно не было.
— Быть по сему. Приступай! А я пойду спать.
— Последний вопрос, прежде чем ты уйдёшь, — советник привстал. — Можешь не отвечать, ежели я лезу не в своё дело. Но, чтоб лучше тебя охранять, я хотел бы узнать: где ты прячешь свою смерть?
Лис с усмешкой покосился на тот самый гвоздь — Айен сейчас почти касался сапогом его шляпки.
— Ты лезешь не в своё дело.
Жёсткий тон советника не смутил:
— Скажи, она хотя бы надёжно спрятана?
— Более чем.
— Уф, — выдохнул Айен. — Большего мне и не надо. Хороших снов, княжич.
Глава двадцать вторая. В гости к матушке Тэхэ
Лис не зря удивлялся, как это Весьмир согласился, чтобы он сунул свой любопытный нос в колдовскую книгу дивьих царей. Теперь он пялился на страницы и не мог прочитать ни строчки. Стародивий язык, чтоб его! Им уже тыщу лет никто не пользуется! И тут ведь даже узри-трава не поможет прочитать — все заклинания пишут специальными чернилами.
— Признайся, ты это нарочно, — буркнул княжич, возвращая книгу.
— Что? Нет. Откуда мне было знать, что ты не читаешь на стародивьем? Ты же чародей.
— Пф! Ты тоже. А на старонавьем, небось, не читаешь?
Весьмир шутку не оценил, воззрился в недоумении:
— Так нет никакого старонавьего. У каждого племени свой язык был, пока Кощей всех не объединил.
— Зануда ты, — Лис махнул рукой. — Ладно, тогда будешь мне переводить.
— Этак мы далеко не продвинемся, — покачал головой Весьмир. — Иди, не стой над душой. Коли других дел нет, так отдохни, развейся. И не строй такую рожу, прошу. Уясни уже, что я тоже хочу видеть Василису живой и в добром здравии. Кстати, пустишь меня с ней поздороваться?
— Ещё чего! — княжич стукнул кулаком по столу. — Хочешь увидеть её, давай ищи заклятие. И по замку один рыскать не вздумай. Вон тот парень, что у дверей библиотеки стоит, — Олир — будет твоим сопровождающим.
— Ты хотел сказать, надзирателем? — с благодушной улыбкой уточнил Весьмир.
— Называй как хочешь.
— Значит, моего слова тебе недостаточно? — Дивий чародей сокрушённо цокнул языком. Так родители делают, когда малые дети их расстраивают. Ещё и добавил:
— Ох, разочаровываешь ты меня, Лис.
— Детям своим будешь такое говорить!
— Нет у меня детей, — вздохнул Весьмир. — Была одна дочь, да и ту твой отец сгубил.
— Ну а ты сгубил его самого. Око за око, — княжич пожал плечами.
Сам он, конечно, этой истории не застал, но матушка рассказывала про Елицу — одну из Кощеевых жён, из Диви украденную чуть ли не из-под венца. Девица, говорят, была смелая, попыталась сбежать из замка, чтобы с прежним женихом встретиться. Только Кощей их споймал. Жениха сразу пустил в расход, а Елицу заточил в башню. В ту самую, где нынче Василиса спала во льду мёртвым сном. А потом из несчастной девицы и вовсе злыдницу-прислужницу сделали в назидание прочим. Печальная история вышла. Но сколько таких было? Всех и не упомнишь… -
— А ты корону свою, даже когда в баню ходишь, не снимаешь? — Весьмир скривил губы.
Понятно, на что намекал. Мол, тоже, как Кощей, — всегда с атрибутами княжеской власти.
— Это к нашему делу не относится, — фыркнул Лис.
Не рассказывать же, в самом деле, без пяти минут врагу, что за обереги он носит и зачем.
Разговор не клеился, и княжич решил: ладно. Разумнее всего и впрямь будет оставить Дивьего чародея в покое. Олир-младший за ним присмотрит.
Он сухо попрощался и, закутавшись в плащ, вышел прогуляться. С неба сыпался мелкий снежок — зима в этом году пришла точно в срок. В другое время Лис даже порадовался бы, но теперь — словно разучился. Всякий раз, когда улыбался, внутри чувствовал фальшь. Потому что не было никаких поводов для улыбки. Только холод внутри, холод снаружи и ожидание новых проблем.
Княжич сам не заметил, как ноги его принесли к покоям, где жил Май. Больше пойти было не к кому. Он занёс руку, чтобы постучаться, а советник уже открыл дверь.
— Доброе утро. Или, судя по выражению твоего лица, не очень доброе?
— Как ты узнал, что я за дверью? — нахмурился Лис.
— Услышал шаги.
— Хочешь сказать, ты меня по шагам узнаёшь?
Май кивнул:
— Ну да. А чего такого? Тебе налить чего-нибудь?
— Садись, я сам.
Лис прошёл
