Адекс взял ее за руки и заставил встать.
— Ты не должна обращать на нее внимания, Джози. Энн — просто несчастная женщина, которой доставляет удовольствие говорить людям гадости. Просто не замечай ее.
— Это не так просто. Ведь она во всеуслышание объявляет, что мы с тобой любовники.
Алекс внимательно посмотрел на нее.
— Итак, она это объявила. И что? Небо обрушилось? Эмили вышвырнула тебя из дома? Все в ужасе уставились на тебя?
И призрак Джереми поднялся из могилы, чтобы покарать тебя?
Алекс не произнес последний вопрос вслух, но Джози показалось, что она его услышала.
— Нет. Но я почувствовала себя беззащитной. Очень неприятно, когда твои личные дела обсуждают публично.
— Но ты не почувствовала себя виноватой? — допытывался Алекс. — Тебе не было стыдно? '
— Нет, — в задумчивости произнесла Джози; казалось, она сама удивилась своему ответу.
Алекс улыбнулся.
— Тогда налицо определенный прогресс. — Он поцеловал ее. — Возможно, маленький скандал, который устроила Энн, имел и положительную сторону.
— Не думаю, что Дэниел с тобой согласен, — сказала Джози. — Я никогда не видела, чтобы он так выглядел.
— И как же он выглядел?
— Очень… решительным. После того, как Энн выбежала из комнаты, он объявил нам, что не допустит, чтобы подобное повторилось. А потом, видимо, пошел за ней. С тех пор я не видела их обоих, но держу пари: Дэниел потребовал, чтобы Энн вела себя нормально, иначе ей придется пожалеть об этом.
Алекс поморщился.
— Это не совсем то, что ему требуется в данный момент. Должен тебе сказать, детка, что ответственность за эту семью — тяжкая ноша.
Джози вопросительно посмотрела на Алекса.
— Вы с Дэниелом все еще разбираетесь с делами Питера?
— Вроде того. Тоже не лучшее из занятий.
— И ты по-прежнему не хочешь рассказывать мне об этом?
— Джози, ты не можешь нам помочь. И тебе совсем необязательно переживать вместе с нами. Рано или поздно мы покончим с этим, и тогда я все расскажу тебе, обещаю. Хорошо?
— Все мужчины в этой семье ужасно скрытные. Конечно, кроме Питера, который, похоже, рассказал Энн все секреты, которые знал.
— Думаешь? Очень интересно…
Алекс на минуту задумался, затем улыбнулся.
— Ладно. Давай-ка удерем из этого мрачного дома на несколько часиков? Думаю, мы найдем, чем заняться.
— Мне нужно узнать… Может, я нужна Эмили…
— Сегодня суббота. Даже если ей что-то нужно, придется подождать.
Он слез со стола. Все еще не отпуская ее руки, заметил с деланным безразличием:
— Кстати, я еще утром хотел тебе сказать: ты выглядишь сегодня на миллион долларов.
Джози почувствовала, что краснеет. Как нелепо в ее возрасте краснеть, точно школьница, подумала она.
— Спасибо.
Алекс снова улыбнулся:
— Не думаю, что Джереми был бы против. Он не любил мрачные тона.
Подкативший к горлу комок помешал Джози ответить. Она молча кивнула и вышла вместе с Алексом из библиотеки. Джози гадала, понимает ли он, что она уже не испытывает чувства вины перед покойным мужем за то, что ее влечет к другому мужчине.
Они медленно шли к выходу из лабиринта. Лаура задумалась: интересно, важно ли для Дэниела, что она его любит? При желании он смог бы ответить на этот вопрос. С самой первой минуты ей не удавалось скрывать от него свои эмоции, свои чувства. Казалось, он читает в ее душе, как в открытой книге. Конечно, он все знает. Дэниел вытер слезы с ее лица, ничего не спросив, и с тех пор ни слова не сказал. Так знает ли он? И что это значит для него?
— Ты совсем притихла, — сказал он наконец. Лауре потребовалась вся ее сила воли, чтобы с улыбкой ответить:
— Меня только что изнасиловали в беседке. Я еще не пришла в себя.
Дэниел остановился. По-прежнему улыбаясь, заглянул ей в глаза.
— И я даже не поздоровался?
— Нет. Ты сказал что-то…
Лауре стало страшно, когда она поняла, что не может вспомнить, что именно он сказал. Господи, неужели я схожу с ума? Дэниел взял ее за подбородок и поцеловал.
— Привет.
— Привет. Здесь нас могут увидеть. А может быть, несколько минут назад нас уже видели?
Дэниел с невозмутимым видом проговорил:
— После разоблачений, которые сегодня устроила Энн, ты можешь не сомневаться: в этом доме тайное очень скоро становится явным.
— Да, — кивнула Лаура со вздохом. — Когда она начала выдавать все секреты, я с ужасом ждала: вот-вот она расскажет, что я была в твоей комнате прошедшей ночью.
— Но откуда она могла бы об этом узнать?
— Она могла увидеть меня в холле.
— Ее спальня в восточном крыле, в другой части дома. Что ей делать возле твоей комнаты?
Дэниел, нахмурившись, смотрел на Лауру. Она, зная его настойчивость, постаралась не встречаться с ним взглядом.
— Ты, наверное, прав. Просто я была единственная в столовой, на кого Энн не напала. И я все время ожидала, что вот-вот настанет моя очередь. Ты слышал многое из того, что она говорила?
— Почти все. Лаура, что еще случилось? Что тебя беспокоит?
Она снова поколебалась, но наконец решилась.
— Когда я была у тебя прошлой ночью, кто-то заходил в мою гостиную.
Дэниел опять нахмурился.
— Ты уверена? Откуда ты знаешь?
Лаура не собиралась говорить ему, что привезла с собой зеркало, — хотела неожиданно показать его Дэниелу и посмотреть, как он отреагирует. Но все-таки она сказала:
— Когда я решила остаться здесь на выходные, я взяла с собой зеркало. А когда уходила из комнаты вчера ночью, оставила его на журнальном столике. Когда я вернулась, оно было перевернуто, лежало узором вверх.
На лице Дэниела не дрогнул ни один мускул.
— Эмили часто бродит ночью по дому.
— Она и мне об этом говорила.
— И она призналась, что заходила к тебе в комнату?
— Нет. Но… у меня возникло ощущение, что она дразнит меня. Ты думаешь, что это была Эмили, а не Энн?
— По-моему, более вероятно…
— Тогда она действительно меня дразнила.
Дэниел погладил Лауру по щеке.
— Может быть. Или просто не захотела признаться, что заходила к тебе без разрешения.
Лаура сказала:
— Мне кажется, что ты всегда приписываешь ей дурные намерения. Но ведь это не так? Дэниел, объясни мне, почему ты позволяешь ей продолжать эту борьбу? Ведь невозможно постоянно быть начеку, проверять, что она делает, разгадывать ее намерения. Это и изнурительно и опасно. А ты позволял ей это долгие годы. Почему? Только для того, чтобы не раздражать ее?
