это.
* * *
В конце ноября, после выборов, я был в Овальном кабинете на совещании по национальной безопасности с президентом и другими старшими руководителями. У меня все еще было то ощущение из «Шестого чувства», особенно в окружении людей, скорее всего думавших, что они продолжат свой срок в Белом доме при новом президенте-демократе. Но Обама не входил в их число. Он как всегда поприветствовал меня, и был профессионален и доброжелателен.
Возможно, Обама, который прекрасно умел считывать невербальные сигналы, почувствовал, что я ощущал себя не в своей тарелке, а возможно он просто понял, что по целому ряду причин было важно мне что-нибудь сказать. Когда совещание закончилось, он попросил меня остаться. Я сел на диван, спиной к дедушкиным часам. Он сел в свое обычное кресло, спиной к камину. Фотограф Белого дома Пит Соуза задержался, чтобы запечатлеть этот момент, но президент выставил его за дверь. Спустя несколько секунд, остались лишь мы вдвоем.
Затем президент наклонился вперед, опершись предплечьями о колени. Он начал с длинного вступления, пояснив, что не собирался говорить со мной о каком-либо конкретном деле или конкретном расследовании.
— Я просто хочу Вам кое-что сказать, — сказал он.
Я знал, как сильно Обама хотел, чтобы Хиллари Клинтон выиграла Белый дом. Он неустанно агитировал за нее и, по некоторым оценкам, усерднее за нее, чем любой другой президент за своего желанного преемника. Я знал, что он тяжело воспринял поражение, как и весь персонал Белого дома. Но я уважал Обаму и был открыт ко всему, что он собирался сказать.
— Я выбрал Вас на пост директора ФБР благодаря Вашей честности и Вашим способностям, — сказал он. Затем он добавил кое-что, показавшееся мне поразительным. — Я хочу, чтобы Вы знали, что за прошедший год не случилось ничего — ничего — что бы изменило мою точку зрения.
Он не говорил, что согласен с моими решениями. Он не говорил об этих решениях. Он говорил, что понимает, откуда они исходят. Боже, это были те слова, которые мне нужно было услышать.
Я ощутил волну эмоций, практически на грани слез. Президент Обама на подобного рода встречах не был внешне эмоциональным человеком, но все же я заговорил с ним в необычно эмоциональных выражениях.
— Это много для меня значит, господин президент. Я ненавижу последний год. Последнее, чего мы хотели, это оказаться вовлеченными в выборы. Я просто стараюсь поступать правильно.
— Знаю, знаю, — ответил он.
Я сделал паузу, а затем решил кое-что добавить. Возможно, это было то, что, я полагал, чувствовала значительная часть страны.
— Господин президент, жена убьет меня, если я не воспользуюсь возможностью поблагодарить Вас и сказать Вам, как сильно мне будет Вас не хватать.
Хотя я не поддерживал президента Обаму, когда он баллотировался, я проникся глубоким уважением к нему, как к руководителю и человеку, и лишь в тот момент я ощутил всю тяжесть его предстоящего ухода, и что это будет значить.
Не в силах сдержаться, я добавил: «Я страшусь следующих четырех лет, но с другой стороны чувствую, что обязан теперь остаться».
Он ничего не сказал на это. Не было ни намека на то, что он думает о новом президенте или будущем страны, хотя, несомненно, он многое бы мог сказать в обоих отношениях. Вместо этого, он похлопал меня по руке, затем мы встали и пожали руки, и я покинул Овальный кабинет. Вскоре в том же самом кабинете появится новый и совершенно иной обитатель.
Глава 12
Башня Трампа
Небольшая кавалькада полностью бронированных внедорожников — с директорами национальной службы разведки, Центрального Разведывательного Управления, Агентства Национальной Безопасности и Федерального Бюро Расследований — направлялась к высокой сияющей золотом башне в центре Манхэттена. Было 6 января 2017 года, две недели до Дня инаугурации, и мы все прилетели тем утром. Полиция Нью-Йорка провела наши автомобили через баррикаду в переулок между Мэдисон и Пятой авеню Манхэттена. Мы двинулись группой в окружении нашей охраны, и вошли через боковой вход в жилую зону Башни Трампа.
Пресса в своей зоне ожидания на Пятой авеню не видела нашего приезда, как и протестующие в своих собственных зонах ожидания неподалеку. Тем не менее, это была еще та сцена в сравнительно тихом холле жилой зоны Башни Трампа. Мы были толпой на два лифта руководителей и охранников. Из одного лифта вышла направлявшаяся на прогулку с крошечной собачкой дама. Она со своей собачкой, обе одетые в дорогие куртки для защиты от холодного дня на Пятой авеню, прошли сквозь нашу плотную группу темных костюмов и вооруженных людей. Руководители спецслужб, с запертыми чемоданчиками с нашими национальными секретами в руках, вежливо бормотали: «Извините».
После всех картинок в прямом эфире входящих и идущих по позолоченному холлу Пятой авеню, словно в каком-то реалити-шоу, претендентов на должности и высокопоставленных лиц, руководители крупнейших спецслужб нашей страны тайком пробирались внутрь, чтобы встретиться с избранным президентом. Мы пробирались, чтобы рассказать ему о том, что сделала Россия для того, чтобы постараться помочь ему избраться.
Это должно было быть третье и заключительное информационное совещание руководства разведывательного сообщества — называемого внутри правительства РС — чтобы рассказать о секретных выводах оценки разведывательным сообществом (ОРС) действий России во время президентских выборов. По указанию президента Обамы аналитики из ЦРУ, АНБ и ФБР координируемые старшими аналитиками из ОДНР — Офиса Директора Национальной Разведки — потратили месяц, собирая воедино все источники информации, чтобы дать правительственным должностным лицам, наряду с новой администрацией Трампа, полную картину уровня российского вмешательства в президентскую кампанию 2016 года. Для открытой публикации была подготовлена размытая несекретная версия ОРС. Но это был мясистый материал. Речь шла о том, чтобы поделиться самой чувствительной информацией, включая источники и методы — откуда мы точно знали то, что знали — подробно разъясняя, почему мы достигли необычного состояния общего мнения с высокой степенью уверенности, что Россия активно вмешалась в американские президентские выборы.
Четыре агентства объединились в оценке, которая одновременно была ошеломляющей и простой: российский президент Владимир Путин организовал серьезные усилия по влиянию на президентские выборы 2016 года. Эти усилия, исходившие из кибер-активности, социальных сетей и российских государственных СМИ, имели множество целей: подорвать общественное доверие к американскому демократическому процессу, опорочить Хиллари Клинтон и причинить ущерб ее шансам на избрание и потенциальному президентству, и помочь избраться Дональду Трампу.
Наш первый брифинг по оценке состоялся днем ранее, 5 января 2017 года, с должностными лицами Овального кабинета. Джим Клеппер, директор
