Вова, пока она хлопотала с устройством дорогого гостя. — Нами будет заниматься ГРУ? Или кто?
— Отдельная группа по линии межведомственного взаимодействия. Подробности вам знать не обязательно.
Вечер прошёл не сказать чтоб сильно спокойно.
Бабушку явно накрыл откат. Она то бросалась в запасной комнате что-то ещё благоустраивать, то кормить деда, то принималась плакать — так перенервничала, что пришлось отпаивать её ещё и корвалолом и какими-то жёлтенькими таблеточками от давления. Еле как я её успокоила и уложила спать, пообещав, что дед Али не останется голодным и холодным.
На садоводство опустилась необычайно редкая для Иркутского сентября, тёплая ночь. Небо выглядело бархатно-чёрным, сплошь усыпанным огромными, как грецкие орехи, звёздами. Мы накинули куртки и постояли на крыльце.
— Ну что, довольна?
— Пока не знаю. Но мне кажется, что так всяко лучше.
— Ладно, поживём — увидим.
Мы вернулись в дом. На газу шипел чайник, и дед Али сидел за столом, внимательно и очень серьёзно нас разглядывая. Мы уселись напротив.
Дед сплёл пальцы в замок и слегка улыбнулся:
— Ну, а теперь расскажи мне, молодой человек, кто ты такой, что сумел уйти от группы захвата, пересечь два чужих государства, проскочить нашу границу и добраться незамеченным до середины страны? И ты, Ольга — кто? Хотелось бы услышать правду.
Разговор вышел длинный и обстоятельный. Временами у меня возникало стойкое ощущение, что дед сверял полученную от нас информацию с какой-то другой, своей, полученной ранее и, возможно, даже не из одного источника.
— Ну, что ж, будем работать. По поводу школы поставлю вопрос. Если вы остаётесь, играть в детский сад смысла больше не вижу. Особенно тебе, Володя. Двигаться надо. Из всего что сказано, наиболее предпочтительной считаю «авиационное вооружение». В ИВАТУ и факультет подходящий есть.
— Я ж в своё время именно на нём недоучился, бросил, дурак, — поморщился Вова. — Сколько лет прошло! Одни общие представления остались, да понимание, куда желательно двигаться. Специальные знания оживить надо.
— Значит, будешь оживлять. В Иркутске, я слышал, военизированные отделения дополнительной ступени есть. Специальные знания там должны давать углублённо.
— А я что — тоже снова учиться пойду? — ужаснулась я.
— Вероятнее всего.
— Кошмар.
— А как ты хотела — всю жизнь в четырёх стенах просидеть, что ли?
Я подумала про себя, что иногда вовсе и не против сидеть длительное время в одиночестве в четырёх стенах. Печатную машинку только оставьте. Или хотя бы ручку с тетрадкой.
— Ладно, — дед поднялся. — Завтра рано подниматься, пора и на боковую.
Утром мы нарядились согласно представленному списку одежды и чинно «пошли в гости». В домике напротив нас ждали три персонажа, словно с нас срисованные, только каждый чуть повыше. Но вместе они создавали полное гармоничное впечатление нашей компании. Разве что «баба Рая» разговаривала густым мужским голосом. Впрочем, все уповали на то, что публично разговаривать ей не очень придётся.
Обождав приличное время, наши копии вернулись к нам в дом, дождались присланную за нами машину и благополучно в ней укатили. Картину испортил только сердито ворчащий в запертом вольере Роб.
— Осталось дождаться новостей, — сказал дед.
— А почему Сергеича нет? — вслух подумала я.
— Он, в соответствии с первоначальным планом, изображает вашу отправку в аэропорту. Присматривает.
— Ясно. А мы?
— Сидим здесь, ждём.
Ждать оказалось хуже всего. Кошмар просто. Ни одной ведь книги в доме! Даже почитать нечего, блин!
Бабушка с дедом гоняли на кухне бесконечные чаи и разговаривали, а мы с Вовой сидели в мансардном этаже, поглядывали время от времени сквозь тюлевые занавески на улицу и обсуждали дальнейшие перспективы.
Все предположения пока были довольно туманны.
Потом Вовка тоже пошёл налить чаю и с лестницы увидел, что на старом кухонном буфете лежит шахматная коробка — традиционная, сложенная пополам доска. Обрадовался страшно и усадил меня в шахматы играть. Я от нечего делать согласилась, но, да простят меня любители шахмат, как же я не люблю эту игру… Скучная она для меня, понимаете? И-и-и не надо мне сейчас многокилометровые аргументы выкатывать! Я верю, что для вас она сильно интересная! Я, понимаете ли, другого склада человек. Уж лучше в карты…
Но карт не было, а шахматы были!
Когда Вова начал расставлять фигуры в четвёртый раз, я сломалась, пошла вниз и спросила деда:
— А вы в шахматы играть любите?
О! Я нашла себе замену!
Мужики сыграли с переменным успехом раз двадцать, а, может, и больше — я от просмотра этих бесконечных партий совсем осоловела, ушла наверх и уснула на древнем диване, который прежние хозяева не захотели тащить с собой на новое место, также, как и буфет.
Проснулась от того, что Вовка тряс меня за плечо.
— Приехали?
— Да! Взяли при попытке теракта!
— Кого взяли? — мозг ещё видел растворяющийся сон.
— Ну этих, группу.
— Гос-споди… Ты скажи мне: домой можно идти — нет? А то я офонарела уже от этого сидения.
— Можно!
И я пошла, прямо к моей любимой тумбочке с черновиками, всю эту катавасию записывать.
Солнце уже закатывалось за западную сопку.
У нижнего по улице участка стоял грузовик, грузили вещи, и счастливая соседка тётя Катя рассказывала нашей тёте Нине, что её зятю — оказывается! — полагается участок в строящемся дачной посёлке, сразу за Новой Разводной, до залива — пять минут пешком!
— Так вы уж дом достроили… — удивилась тётя Нина.
— Какая-то программа, от оборонки, — вполголоса сообщила тётя Катя. — Он же на авиазаводе у нас. Сразу с полублагоустроенными домами! Туалет, холодный водопровод. Здесь сдаём, там получаем, день в день — вот ордер, мы сейчас сразу туда.
— А остальные? — у родни тёть Кати вниз по улице сидело шесть участков.
— Коле обещали поспособствовать, он же передовик у нас. Завтра вопрос будут решать…
Я усмехнулась и пошла дальше. Решили уже, можно не волноваться. Хотя говорить я этого, конечно, не буду.
УДАЧА
«Охотники за привидениями». 10 сентября, четверг, 16.30. Портлендский офис.
Люди, которые оплатили встречу, выглядели как два библиотекаря. Среднего роста, серьёзные, внимательные. Они смотрели на вас так, словно ожидали услышать желаемый номер книги из библиотечного каталога. Тёмные джемпера с невыразительным узором, кажется… синие? Линда поймала себя на том, что вспоминая встречу, она не может назвать ни одной яркой приметы.
Очень… неприметные библиотекари. Или клерки. И
