убедить кого надо в принятии самых решительных мер, если только заподозрит что-то неладное. Думаю, вплоть до физического уничтожения в воздухе любого самолета, взлетевшего несанкционированно. Даже пассажирского, со своими единоверцами на борту.
Поэтому сейчас мы сымитируем захват какого-нибудь самолета на этом аэродроме. Шума, пальбы и взрывов будет более чем достаточно, чтобы окончательно убедить нашего оппонента в провалившейся попытке вашей группы выскользнуть из его цепких лап. Пока они тут станут разбираться, мы спокойно продолжим наше движение «по заранее утвержденному плану», как говорил Лёлик из «Бриллиантовой руки».
И, чтоб у меня без единой царапины! – добавил Макс, обращаясь к заднему сиденью, – ни с одним раненым не стану возиться! Пристрелю сам к чертовой матери!
После секундной паузы впервые послышался низкий голос одного из лифановских подчиненных. Слова явно предназначались для Севиных ушей:
– Это он так у нас шутит. Ха-ха!
Макс как ни в чем не бывало продолжил:
– А ты, сынок, как только мы скроемся из вида, перебазируешься на машине вот сюда, – он указал пальцем место на карте, – и будешь категорически дожидаться нас даже под новым Всемирным потопом или повторным извержением Везувия, а не то…
– …пристрелю сам к чертовой матери! – раздался сзади дружный хор уже из двух голосов.
– Аминь! – резюмировал Лифанов.
Все трое в черных комбинезонах и черных шлем-масках мгновенно и беззвучно растворились в чахлых придорожных кустах. Выждав несколько минут и не услышав ни единого подозрительного звука, Сева тихо тронул машину и, не включая фары, медленно двинулся вдоль внешнего периметра объекта к указанному Максом месту.
Он уже отыскал точку рандеву и притаился в машине около какого-то обветшалого деревянного строения, сжимая в руках миниатюрный автомат, когда черное небо над аэродромом внезапно взорвалось яркими сполохами огня. В небо взлетели осветительные ракеты, сквозь нарастающий шум застрекотали очереди из автоматического оружия и защелкали отдельные выстрелы, ухнул залп из гранатомета. «Вроде у наших такого не было», – подумал Всеволод с нарастающим беспокойством.
В это время около заросшей травой взлетной полосы, на самом дне неглубокой ложбины, перекрикивая грохот боя, Лифанов обращался к одному из бойцов:
– Похоже, Костя, нас здесь ожидали… С нетерпением… Готовили торжественную встречу…
– Да, лишь бы не проводы, командир!
– Ну, это мы им вряд ли позволим. Стас где?
– Метрах в тридцати дальше к ангару… И нас, похоже, туда же гонят!
– Не дилетанты, мать их… А уж народу-то насобирали…
– Прорвемся!
– Не сейчас! Вспомни главное правило дзюдо…
– Поддаться, чтобы победить…
Макс утвердительно кивнул:
– Отступаем в ангар! А ведь этот самолетик, что мы начали обрабатывать, они нам специально подсунули. Тут я «промухал»…
– И на старуху…
Очередной громкий и совсем близкий разрыв заглушил слова Кости, но приказ Лифанова он все-таки расслышал:
– …из ангара… поодиночке… Машина – у деревянной развалюхи… Не ждать! После третьего звонка… в зрительный зал… щается!
«Конечно, воспрещается! – подумал Константин, – без билетов-то!» – и заячьими прыжками, постоянно меняя направление движения и поливая все вокруг очередями из автомата, ринулся к ангару.
Прислонившись к его боковой стенке из гофрированной толстой жести, сидел Стас в окружении пяти или шести мертвых тел в пятнистом камуфляже.
– Вот, поджидал вас, расчистил дорогу. Знал, что обязательно тут появитесь. Где командир? – Ответом был недалекий разрыв, характерный для оглушающей гранаты.
– Так он совсем близко! Заходим внутрь! Незаперто и уже никого нет.
– Это-то и подозрительно, – пробормотал Костя, осторожно ступая в приоткрытую створку двери.
Внутри, как и положено, валялись в беспорядке какие-то ящики, деревянные поддоны, разнокалиберные жестяные бочки, штабелями громоздились картонные коробки. Стоящие в углу стеллажи были до предела забиты всяким механическим хламом…
– О-ч-ч-ень натурально, – по-прежнему настороженно проговорил Константин, – только не чересчур ли?
– Тебе что-то не нравится? – спросил идущий след в след за ним Стас.
– Если так тщательно готовились к нашей встрече, то почему здесь-то такой неимоверный бардак?
Стас легкомысленно пожал плечами:
– Обычное внутреннее состояние рабочего ангара любого аэродрома средней руки.
– Полностью с тобой согласен. Только момент, к которому они готовились, вовсе не обычный.
– Да, ладно. На самолет-подставу мы наткнулись в самом начале. Дважды такое не срабатывает.
– Как знать, как знать…
Они продвинулись еще чуть в глубь помещения и обнаружили в дальнем углу небольшой пассажирский биплан с салоном человек на шесть в отличном состоянии.
– Вот видишь, – указал на него Стас, – просто припрятали нужную вещь подальше от возможных катаклизмов. Обычная практичность…
– …так несвойственная восточным народам, – закончил Константин. – Поглядим…
Однако ничего предпринять он не успел: в ангар ворвался Лифанов:
– А у них тут посиделки! Пока я один, в поте лица… – он закашлялся и, обернувшись, увидел самолет, – как бы нам не пришлось для дальнейшего передвижения этим стратегическим гигантом воспользоваться.
– Боюсь, это плохая идея, – вставил Костя.
– ?
– Нам не то что взлететь, невысоко подпрыгнуть на нем и то не позволят.
– Логично. Именно для этого его сюда и пристроили. – Лифанов переглянулся с Костей. – А что, продолжим дзюдо, а?
– Эй-эй, мужики, я врукопашную не согласен!
– Не боись, Стас. Ты, вообще, побежишь к дальней стене ангара и за пять минут организуешь в ней удобную для прохода дыру. Потом, не дожидаясь нас, разыщешь машину с сынком и, если удастся, подгоните ее поближе к этому чертову амбару.
– А…
– Хоть гранатой рви, но чтоб дыра была! Иначе…
– …пристрелю сам к чертовой матери! Знаю. Понял. Исчезаю. Будет дыра через три минуты. – С этими словами Стас пропал где-то в районе хвоста самолета.
– Ну, а мы запрыгнем внутрь и от души настреляемся во все щели. За четверых. Смотри, Константин, не заиграйся, по моей команде немедленно наружу. Во, гляди, уже поперли через двери! Ну, ни засовы на них не действуют, ни замки…
– Дихлофосом не пробовал?
– Чичас оформим!
Задержавшись еще на какое-то мгновение, чтобы преследователи определенно увидели, куда скрылись беглецы, друзья нырнули в салон биплана и тут же выпустили град пуль через иллюминаторы, вовсе не заботясь о точности попаданий. Мгновенно перемещаясь по салону, меняясь местами, используя для стрельбы и приотворенный входной люк, и опущенное стекло пилотской кабины, они не давали преследователям высунуть головы из-за случайных укрытий. То тут, то там слышались вскрики и стоны. Значит, не все – «в молоко»!
Постепенно смещаясь к хвосту самолета, Лифанов, мельком взглянув на часы, увидел, что завершается уже четвертая минута их огненной круговерти. Пора! Хвостовой люк был совсем рядом. Константин находился метрах в пяти у разбитого иллюминатора и продолжал огонь. Макс резко и оглушительно свистнул. Костя на секунду повернул к нему разгоряченное боем лицо и пальцами левой руки изобразил жест, означающий «Иди вперед, я следом
