девушку…
Врач на бегу обернулся и ответил:
– Мы в реанимацию! Ясно?!
Врачи завезли каталку в грузовой лифт.
Дорин попытался зайти в лифт, но врач преградил ему дорогу со словами:
– Сюда нельзя!
Двери лифта закрылись. Дорин набрал номер Карпова и сообщил:
– Ее увезли в реанимацию.
– Что с ней?!
– Не знаю, прямо перед нами увезли на каталке.
– Как только придет в себя, забирай ее, на вертолете забирай и в нашу клинику. Она должна жить. Сукины дети, угробят ее.
– Понял.
– Дежурь возле реанимации, как стабилизируют – сразу забирай. Сразу.
– Понял, – повторил Дорин и отключился.
Карпов, бросив все дела, примчался в больницу и вместе с охранниками ждал у дверей реанимационной. Мимо них быстрым шагом прошел врач, в халате, шапочке и повязке невозможно было признать в нем Решетникова.
Карпов поднялся навстречу «врачу».
– Слушай, там девчонка лежит, что с ней?
– Борются за жизнь, наверное.
– Оттуда че-то никто не выходит, не говорит. Ты поторопи, информацию какую-нибудь пусть сообщат. Мы волнуемся.
– Операция может длиться и десять часов. А вы родственники?
– Ты там поторопи, мы ее увезем в приличное место.
Решетников вошел в операционную, Карпов попытался придержать дверь, чтобы заглянуть в предоперационную комнату.
– Сюда нельзя посторонним, – остановил его Решетников строгим голосом. – Вы хотите, чтобы сепсис начался? Тогда и в нормальном месте не помогут.
Карпов послушался и отошел.
Войдя в операционную, Решетников увидел Стасю, а неподалеку от нее – Достоевского.
– Ну что? – бросилась к нему девушка.
– Сидят тут, ждут, когда тебя оперировать закончат.
– Твою мать, что же делать?!
Решетников посмотрел на Достоевского:
– Самое время для креатива.
Достоевский, наблюдая, как Решетников нервно вышагивает по операционной туда-сюда, произнес неторопливо:
– Вот жопа. Никогда не говорил этого слова. Но жопа. Интересно звучит. Жопа.
Решетников раздосадованно ответил:
– Вот, вот здесь надо напрягать мозги, а не…
Стася недоуменно следила за ним глазами:
– С вами все хорошо?
– Более чем. Только не могу придумать, как бы нам отсюда выбраться… а так все у меня здорово, на работе дела в порядке.
Дверь в операционную открывается, входит врач, настоящий, и говорит озабоченно:
– Так, у нас через час настоящий пациент, операционная нужна.
– Сейчас освободим, – отозвался Решетников.
– Куда освободим? – спросила Стася.
Врач предложил:
– Можем поместить ее в интенсивную терапию.
Решетников покачал головой.
– Эти дуболомы вытянут ее и отправят в свою клинику.
– Что делать?! – стонала Стася, ломая руки.
Подал голос Достоевский:
– Думаешь, по этим аферам тебя помнить будут? Превратишься в забавный анекдот, не более.
Решетников зло посмотрел на него:
– Можете что-нибудь придумать, а не читать морали?!
– Ты вообще мои романы читал?! Я не могу без морали! Я – Достоевский, а не Пришвин! Ладно, есть у меня один сюжетный ход, но помогаю в последний раз.
Решетников, не обращая внимания на непонимающие взгляды Стаси и врача, уставился на Достоевского, ожидая предложения. И гений не подвел, подкинул отличную идею.
Решетников позвонил давнему знакомому капитану полиции Морозову – бывшему клиенту «Алиби» – и попросил о помощи.
Двери операционной распахнулись, на каталке вывозили Стасю, по-прежнему подключенную к ИВЛ. Ее сопровождали Решетников и настоящий врач.
Карпов тут же встал и подошел к ним:
– Что с ней?
– Состояние критическое, – сказал врач.
– Ничего, мы поправим. Мужики, берите каталку.
– Она не транспортабельна! – запротестовал Решетников.
Карпов решительно отстранял врачей:
– Ничего, вертолет вызовем.
Вдруг в коридоре возникло трое полицейских в форме, двое из них были с автоматами, возглавлял тройку капитан Морозов.
– Так, стоять всем на месте, – приказал он, приблизившись к каталке, и представился, обращаясь к медикам:
– Капитан Морозов, добрый вечер. Это Станислава Бобровская?
– Да, а что? – ответил врач.
– У нас ордер на ее арест.
– Может, тогда палату с решетками на окнах? – предложил Решетников.
– Не думаю, что она будет прыгать из окна после операции. Так, где палата, охрану приставим. Посещение только родственникам. Близким.
Карпов хотел было что-то спросить. Морозов обернулся к нему:
– Какие-то проблемы?
– Нет проблем. Мы уже уходим.
Карпов с охранниками быстрым шагом устремились к выходу. Когда они скрылись из виду, Морозов посмотрел на Решетникова:
– Все? Цирк окончен?
– Охрану нужно оставить. Отдельная плата.
Морозов кивнул.
– Ну покатили в палату, у нас тут реальные больные тоже есть, – сказал настоящий врач.
Стася выпросталась из-под простыни и негромко, но с ликованием воскликнула:
– Мы победили!
– Еще нет, – ответил Решетников. – Но победа будет за нами.
Решетникову позвонили. Он не пошел в палату за Стасей, отошел к стене и ответил на звонок:
– Даша, да.
– Вы что натворили?! Я от этого идиота едва избавилась, он же снова приклеился ко мне, разводиться хочет, зачем вы влезли…
Решетников смутился:
– Я… впросак попал, признаю.
– Он мне тут начал рассказывать, что к нему человек из будущего пришел и рассказал, что у нас с ним сын, славный Влад.
– Поверил?! – изумился Решетников.
Даша начала смеяться, громко, истерично и неудержимо.
– Он идиот. От него снова надо избавляться, – переведя дыхание, сказала она.
– Но он все-таки отец…
– Ребенок не от него.
– Что?
– Я же просила не лезть… Вы мудак. Какой же вы мудак, Петр Сергеевич.
– Такие слова лучше говорить в лицо. Ты дома?
– А где мне еще быть, я блюю дальше, чем вижу.
Решетников услышал в ее голосе слезы. Даша положила трубку.
Стасю тем временем вкатили в палату. Решетников помахал ей.
– Навестите меня, обязательно, – попросила она.
– Конечно! – ответил Решетников и поехал к своей помощнице.
Он застал Дашу сидящей в ванной, перед раковиной.
– Это я, – мило улыбаясь, возвестил Решетников.
– И с чего вы взяли, что сын? – спросила она, не выказав удивления его внезапному появлению.
– А что, дочь? Просто сын – это для отца так…
– Я не знаю кто.
– А УЗИ сделать?
– Не буду делать. Боюсь.
– Почему?
– Потому что отец этого ребенка… какой-то пьяный парень, что у него могут быть за болезни… я так боюсь…
Дашу затошнило, она наклонилась над раковиной. Решетников прошел в ванную и сел рядом с Дашей на край ванны.
– Уже нечем тошнить, всю вывернуло, – пожаловалась она, умывшись после очередного приступа.
– А как так получилось? – мягко спросил Решетников.
– Трахнулась с парнем. Рассказать?
– Во всех подробностях, пожалуйста.
– Тогда с самого начала. – Даша начала рассказывать эпизод, который Решетников успел начисто забыть. Как-то, когда у них с женой еще все было хорошо, он принес Даше охапку роскошнейших роз. Положил его на стол перед ней, а сам опустился в кресло.
– Это что такое? – спросила тогда Даша.
– Это цветы. Их много. Все тебе.
– Реквизит остался?
– Нет, я купил тебе цветы. Сам. Дарю.
– Зачем секретарше цветы?
