рождающий страх и безумие. Все обитатели или выйдут, или сдохнут… Вам останется у известных нам выходов расставить посты, чтобы пленить, согласившихся сдаться.
– Заманчиво… – Торес в задумчивости почесал затылок.
После того как Торес с Грандом отправились с войском к Нерингерскому хребту, Къяра через некоторое время вернулась во дворец в Лорене. На удивленный вопрос отца, в кабинет которого она пришла, зачем ей понадобилось оставлять сына в Вериниге, раздраженно повела плечом:
– Надоел, пусть там смирению поучится.
– На мой взгляд, на редкость опрометчивый поступок, – Маграт, сидевший за письменным столом встал и нахмурился. Решение дочери его если не удручило, то явно озадачило.
– Не нравится, прикажи вернуться и держи при себе. Кабалит на нем твой, так что проблем для тебя больших не вижу, – презрительно фыркнув, резко бросила она в ответ.
– Что это с тобой, радость моя? Чем я тебя обидел, что ты в таком тоне со мной разговариваешь? – он с изумлением воззрился на нее.
– Извини, отец, – тут же сбавила тон Къяра, – просто не вижу причин по которым мое решение может иметь хоть какие-то негативные последствия. Сын пообещал слушаться Тореса, а тот, считая его своим сыном, вряд ли что ему во вред предпримет… но даже если и предпримет, Гранд должен справиться. Я многому его научила, да и Норлан постарался. Хотя именно его науку лучше бы из мальчишки вытрясти.
– Что имеешь ввиду?
– Он лжив и подлость пороком не считает.
– Не самый большой недостаток для мага, скорее даже достоинство.
– Отец, прекрати! Терпеть не могу такие шутки.
– Это не шутка, радость моя, а объективная реальность.
– Еще скажи, что ты сам подобным не брезгуешь, – скривила губы Къяра. – Не надо. Не разочаровывай меня, отец.
– Радость моя, ты начинаешь впадать в амбиции, и тебе начинает изменять твоя обычная разумность. Такие методы не годятся только среди соратников, если же подобным способом я могу нейтрализовать противника, особенно превосходящего меня по силе, то безусловно я использую и подлость, и обман. Ты кстати ведь наверняка тоже что-то подобное применила, чтобы Крагонверга нейтрализовать, потому что никаким другим способом избавиться от него было невозможно. Я сам учил этому тебя. Так что не строй из себя невинную овечку. Если не помнишь о том, еще не значит, что сама на подобные ухищрения не шла. Другое дело, что твоему сыну необходимо вбить в голову, что ни с тобой, ни со мной использовать такие трюки недопустимо, с этим не спорю, ну а с другими, то почему бы и нет…
Маграт с усмешкой посмотрел на дочь, которая в конце его длиной тирады, взяв с письменного стола маленькую статуэтку дракона, начала задумчиво вертеть ее в руках, и замолчал.
В молчании прошло достаточно долгое время, потом Къяра поставила статуэтку на место и вскинула на него пристальный взгляд:
– Возможно, ты прав… скорее всего, совершенно прав… Но мне очень тяжело осознать и принять это. Вся моя внутренняя сущность протестует…
– Это естественно. Внутри ты отчасти дракон, а они ложь по определению не приемлют. Мы очень долго с тобой тренировались, чтобы ты и в образе дракона могла лгать, обыгрывая любую ситуацию в выгодную для тебя сторону. Ты просто забыла об этом, как и о многом другом, но надеюсь, что эти навыки, как и остальные, со временем восстановятся.
– Может быть… может быть… – она тяжело вздохнула, нахмурилась и отвернулась.
– Ну, радость моя, – Маграт шагнул к ней и, притянув к себе, ласково обнял, – не хмурься и не злись. Терпеть не могу, когда ты такая. Что тебя утешит?
– Не знаю… – она, тут же прильнув в ответ, доверчиво склонила голову на его плечо, – мне так хочется все вспомнить… Сложно каждый раз натыкаться на провал в памяти и понимать, что необходимо заново выстраивать некогда уже выстроенные взаимоотношения или учиться тому, что когда-то наверняка уже знала… Я постоянно нивелирую на грани, рискуя попасть в глупое положение и не оправдать чьих-то ожиданий… особенно твоих… я боюсь оказаться не той, которую ты любил… боюсь потерять твою любовь… от этого, наверное, и злюсь…
– Если ты будешь вести себя достойно правительницы, на все остальное, что бы ты ни творила, я закрою глаза, – крепче прижимая ее к себе и нежно поглаживая по волосам, тихо прошептал Маграт. – Не бойся. Все будет хорошо, моя радость. А про сына тебе сказал, потому, что, держа его при себе, тебе было бы легче его поведение контролировать. Он достаточно мощный маг, при этом еще по-детски глуп и непредсказуем, поэтому даже с кабалитом без надзора оставлять его, по меньшей мере, опасно… причем не столько для него, сколько и для государства, и для тебя, как его правительницы. Мои слова продиктованы лишь желанием помочь тебе избежать лишних сложностей… и волнением за тебя, как за мою дочь и как за правительницу Империи, созданию которой я посвятил жизнь. Ты слишком самонадеянна и доверчива, и мне не хотелось бы, чтобы из-за этих черт ты разрушила то, что стоило мне таких трудов.
– Я постараюсь ничего не рушить, отец… – Къяра потерлась щекой о его плечо. – И сына без контроля надолго оставлять не стану, не волнуйся.
– Вот и умница, моя радость.
В это время в дверь кабинета постучали.
Маграт отстранился от дочери и, сбросив с периметра магический занавес, холодно проронил:
– Да, войди.
Дверь отворилась, и на пороге показался Артес:
– Владетель, Вы просили немедленно принести доклад наместника северного Треола, как только приедет гонец, – с поклоном проговорил он, протягивая бумаги.
Взяв бумаги, Маграт, нетерпеливо повел рукой:
– Иди.
– Отец, почему Артес здесь, а не подле принцессы Инги? – Къяра неприязненно скривила губы. Ее напрягал этот маг, являющийся долгое время любовником ее сестры и знающий об их длительной подмене.
– На мой взгляд, нецелесообразно держать мага такого уровня в качестве сиделки. С этими функциями достаточно успешно справляются и обычные слуги, – усмехнулся Маграт, указывая на Артеса, застывшего в дверях, как только понял, что речь о нем. – Так что если у тебя нет веских оснований требовать его изгнания из дворца, я бы предпочел его оставить подле себя. Тут он мне пригодится больше, чем рядом с твоей безмозглой сестрицей.
– У меня вообще пока нет никаких оснований требовать его изгнания, но мне казалось логичным не разлучать его с Ингой.
Маграт недовольно нахмурился:
– Артес сошелся с ней не по любви, так что если печешься о его чувствах, не утруждайся, а если о сестрице своей, то учти, ее чувства меня волнуют не более
