Книга Абсолютист - Джон Бойн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Я иду к сержантской землянке. Рядом с ней стоит Уэллс и курит. Он бледен и явно нервничает. Он глубоко затягивается сигаретой, всасывая никотин в легкие, прищуривается и смотрит, как я подхожу.
— Мне надо повидать сержанта Клейтона, — говорю я.
— Мне надо повидать сержанта Клейтона, сэр, — поправляет он.
— Это важно.
— Не сейчас, Сэдлер. Сержант спит. Он нас всех троих расстреляет, если мы его разбудим раньше положенного.
— Сэр, с сержантом надо что-то делать, — говорю я.
— Что-то делать? Что вы хотите сказать?
— Позвольте говорить откровенно, сэр?
Уэллс вздыхает:
— Выкладывайте уже, бога ради.
— Он сошел с ума, — говорю я. — Вы же не можете этого не видеть. Как он сегодня избил Бэнкрофта? А эта чудовищная пародия на суд? Здесь даже не может быть никакого суда, вы это прекрасно знаете. Бэнкрофта должны были отослать в генштаб, судить с присяжными…
— Его уже судили, Сэдлер. Вы в это время болели, помните?
— Но его судили тут.
— Это допускается. Мы сейчас на передовой. Это чрезвычайные обстоятельства. Военные уставы оговаривают, что в таких условиях…
— Я знаю, что написано в уставах. Но послушайте, сэр. Его расстреляют… — я смотрю на часы, — меньше чем через шесть часов. Это неправильно, сэр. Вы же сами понимаете, что так не должно быть.
— Сказать по-честному, Сэдлер, мне плевать, — говорит Уэллс. — Отправят его домой, пошлют через бруствер, расстреляют сегодня утром — для меня без разницы. Поймите это наконец. Главное — чтобы все остальные прожили еще час, и после этого еще один час, и так далее. Если Бэнкрофт не хочет драться, то пусть умрет.
— Но, сэр…
— Хватит, Сэдлер. Идите к себе в окоп, поняли?
* * *
Заснуть я, конечно, не могу. Еще бы. Часы ползут, а я смотрю на горизонт, всем сердцем желая, чтобы солнце не встало. Часа в три ночи я бреду по окопу, мысли мои блуждают где-то далеко, я ничего не вижу перед собой и вдруг спотыкаюсь о чьи-то вытянутые ноги; я ухитряюсь за что-то схватиться и не полететь лицом в грязь.
Оборачиваюсь в ярости и вижу одного из новобранцев — высокого рыжего парня по фамилии Маршалл. Он сидит и стягивает на затылок каску, которой накрыл лицо, когда ложился спать.
— Маршалл, имей совесть! Что это ты тут раскорячился?
— А тебе-то что? — спрашивает он, все так же сидя, и скрещивает руки на груди, словно бросая мне вызов. Он молод — ему еще не приходилось наблюдать, как его приятелей разрывает на куски, и, скорее всего, он считает, что война скоро кончится, раз уж он и такие как он лично оказались на фронте и теперь быстренько наведут тут порядок.
— Да то, что я не хочу об тебя споткнуться и сломать шею, черт побери, — рявкаю я. — Когда ты так растянулся, это опасно. Для всех.
Он присвистывает сквозь зубы, качает головой, смеется и отмахивается от меня. Он должен как-то отреагировать на мою вспышку, особенно если учесть, что на нас смотрят другие новобранцы. Они-то будут счастливы, если мы подеремся, — что угодно, лишь бы отвлечься от унылой повседневности окопной жизни.
— А ты не витай в облаках, когда ходишь, Сэдлер, тогда ничего с тобой не случится.
С этими словами он снова натягивает каску на глаза и притворяется, что опять уснул. Я-то знаю, что он просто хочет прикрыть лицо, пока не станет ясно, чем закончится наша беседа. Но меня это не устраивает, и я — сам удивляясь своему внезапному поступку — протягиваю руку, срываю с Маршалла каску и швыряю ее в воздух. Она описывает правильную дугу и зарывается в грязь — краями вниз, так что ее придется чистить, прежде чем снова надеть.
— Ты что, с ума сошел? — Он подскакивает и злобно глядит на меня. — С чего это ты вдруг?
— С того, что ты сраный дебил, — отвечаю я.
— А ну принеси мою каску! — Он понизил голос и едва сдерживает гнев.
Вокруг собираются люди, и я слышу чирканье спичек — солдаты закуривают, чтобы занять руки и скрасить ожидание потехи.
— Сам принесешь, — отвечаю я. — И в следующий раз, Маршалл, живей шевелись, когда мимо идет старший по званию.
— Старший по званию? — Он хохочет. — А я думал, ты обыкновенный рядовой, вроде меня.
— Я здесь дольше твоего, — не отстаю я, хотя эти слова даже для моих ушей звучат отвратительно. — И гораздо больше знаю о том, кто есть кто и что есть что.
— Ну если ты и дальше хочешь знать, что есть что, давай-ка принеси мою каску. — Он улыбается, показывая отвратительные желтые зубы.
Я кривлю губы в усмешке. О, это известная порода людей. Тираны. Я видел таких и в школе, и потом и терпеть их не могу. Рана у меня на руке — та, которую отказываются видеть доктора, и страшно болит, и меня так гложет беспокойство за Уилла, что я едва соображаю.
— Как-то не похоже, что ты бывал в сражениях, — говорит он, оглядываясь на собравшихся в поисках моральной поддержки. — Ты, наверное, тоже из этих?
— Из кого? — спрашиваю я.
— Да как этот твой дружок, как его там, Бэнкрофт?
— Точно! — раздается голос неподалеку. Еще один новобранец. — Ты как есть угадал. Бэнкрофт с Сэдлером были закадычными дружками с самого начала — мне рассказывали.
— И ты такой же трус? — подначивает Маршалл. — Боишься драться?
— Уилл не боится драться. — Я делаю несколько шагов вперед, и до меня уже доносится вонь из Маршаллова рта.
— А, так он тебе Уилл, вот как? — Маршалл презрительно хохочет. — Значит, Уилл у нас храбрец, а? Легко быть храбрым, когда сидишь взаперти за крепкими стенами, спишь в кровати и ешь три раза в день. Может, ты, Сэдлер, тоже хочешь к нему туда? Или не Сэдлер, а Тристан? Только и мечтаешь сидеть там вдвоем, обнявшись? Играть в прятки под одеялом?
Он поворачивается к своим дружкам, и они тоже начинают ржать над его убогими остротами, но мне хватает этой секунды — мой кулак врезается Маршаллу в челюсть, сбивая его с ног, и он летит, описывая такую же дугу, как только что его каска. Он ударяется головой о деревянную подпорку окопной стены и падает, но тут же вскакивает и бросается в драку. Зрители разражаются приветственными криками и уханьем. Они радостно кричат при виде каждого меткого удара и хохочут, когда кто-то из нас промахивается или оскальзывается в грязи. Это не что иное как бесплатная потеха — мы с Маршаллом деремся в тесноте окопа, как два злобных шимпанзе. Я едва соображаю, что происходит, словно вся боль, которая много месяцев копилась у меня внутри, вдруг вырывается наружу. Я прихожу в себя, и оказывается, что я победил: я сижу верхом на противнике и раз за разом бью его кулаком в лицо, вдавливая все глубже в грязь.
Это он — в классной комнате, отскакивает сразу после того, как я его поцеловал.
И это он — выходит из-за прилавка и, обхватив меня за плечи, говорит, что будет гораздо лучше для всех, если немцы меня убьют.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Абсолютист - Джон Бойн», после закрытия браузера.