Пит сделал жест рукой в сторону Мэгги. — Ее предки родом из тех мест, и мы попытаемся разыскать какие-нибудь их следы.
Они молча спустились в мраморный вестибюль и вышли в дождь.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросила Мэгги.
— Я думаю, что мы должны выпить по кружке пива. Я замерз.
— Но что все это значит?
— Не понимаю. Ясно одно: компания «Грандье» в дизайнере интерьеров не нуждается.
— В таком случае, в чем смысл этой телеграммы?
Мэгги ускорила шаг, стараясь не отставать от Пита.
— Грандье находится за границей. Здесь никто не слышал ни о тебе, ни о компании «Даннер — Уолш». — покачал головой Пит.
— Вся эта история — сплошной обман, за исключением одного…
— Чего?
— Денег, естественно. Просто так не высылают пятьдесят тысяч долларов и авиабилет первого класса. У этого Грандье, кем бы он ни был и где бы ни находился, есть какой-то план.
— Что будем делать?
— Позвоним в понедельник утром, а пока будем транжирить деньги.
Он притянул к себе Мэгги и нежно поцеловал в губы
— Итак, мне больше здесь нечего делать, — грустно сказала она. Но ей очень не хотелось верить в то, что так глупо обрывается радужная перспектива…
— Успокойся. Этот Смит все выяснит в понедельник. А когда ты доведешь до конца эту работу, вся Англия узнает о знаменитой Мэгги Уолш.
— Даже Грандье? — грустно улыбнувшись, спросила она.
— Он-то в первую очередь, — сказал Пит.
Жак Грандье сидел на террасе отеля «Порт-Махон», выходившей на море. На обед он заказал салат из креветок, суфле из крабов и полбутылки белого сухого вина, положившись на вкус метрдотеля. Метрдотель даже не подозревал, как круто может измениться его карьера, если он угодит вкусу этого, судя по внешнему виду, сред- ней руки бизнесмена. Если вино понравится Грандье, он переведет метрдотеля с этого крохотного островка в один из принадлежащих ему отелей высшего класса в Коста-Бланке или Коста-дель-Азар.
В большинстве случаев в подобного рода заведениях обслуживали плохо. Но он никогда не устраивал скан- далов и не козырял своим положением, предпочитая хранить анонимность. В сущности, о Жаке Грандье мало что знали. И эта таинственность определяла в какдй-то мере его успех в международном бизнесе.
Напротив него сидел Джордж Смит, его личный помощник, и читал только что полученное письмо от одной строительной компании из Монако. Слушая Смита, Грандье жадно поглощал салат из креветок.
Сидя под жарким средиземноморским солнцем, Грандье всем своим видом источал благополучие и здоровье.
Он был высокого роста, худощав, с бронзовым от загара лицом, на котором, казалось, навсегда застыло властное выражение… На нем были кашемировый пиджак, шелковая рубашка, бежевые брюки от Диора и туфли ручной работы Бодеджи из Флоренции. Единственная деталь в его поведении выдавала, что он родился в нищете: манера есть. Он не наслаждался пищей, а ел, чтобы утолить голод. Это был отголосок детства, рое он провел на юге Франции во время второй мировой войны, воспоминание о которой заставляло его покрываться холодным потом.
Родители Грандье были связаны с движением Сопротивления. Ему было двенадцать лет, когда к ним на ферму, находившуюся в пригороде Марселя, пришли гестаповцы. По счастливой случайности мальчик ушел в магазин за покупками до прихода немцев. Когда он возвратился домой, его глазам предстала жуткая картина. Тело матери, изрешеченное пулями, лежало на кухне. В огороде он обнаружил трупы отца и своих старших братьев. У братьев было перерезано горло, а в теле отца торчали его собственные вилы.
После того трагического дня Жак Грандье долгое время голодал. Он присоединился к группе таких же сирот, как и сам, которые, чтобы выжить, ловили в полях кроликов. Но и сейчас, добившись невероятного успеха в бизнесе, имея все, что можно только пожелать, он терял всякое хладнокровие, оказавшись перед тарелкой, наполненной пищей. Он жадно набрасывался на нее, словно только что возвратился из того далекого голодного детства.
Позже он дал себе клятву: никогда больше не голодать. В период становления компании он был безжалостен к людям, пытавшимся притормозить его восхождение к богатству и власти. Говорили, что он способен был убить, чтобы осуществить свою мечту. Это было правдой: он убивал.
Смит закончил читать. Жак Грандье перестал жевать и задумался, формулируя ответ.
— Сегодня же отошлите телеграмму нашему другу. — тихим, лишенным эмоций голосом сказал он. — Объясните ему, что мне плевать на все препятствия, возникшие перед ним… Если он не закончит строительство отеля до сентября, он выплатит штраф в размере десяти тысяч фунтов стерлингов за каждую просроченную неделю. Эта цифра будет автоматически удваиваться после истечения трех месяцев. Напомните ему, что именно на таких условиях мы заключили с ним устное соглашение. Если он не собирается держать свое слово, ничего, кроме зонтиков, на средиземноморском побережье ему уже возводить не придется.
Он взял вилку и набросился на суфле из крабов.
— А теперь, Джордж, поинтересуйтесь, где мое вино.
— Мне кажется, его уже несут.
Джордж увидел метрдотеля, который, лавируя между столиками, направлялся к ним, держа в руке вместо графина с вином телефонный аппарат. Жак Грандье без всякого удивления посмотрел на аппарат: он требовал от персонала компании держать его в курсе событий, в какой бы точке земного шара ни находился. Он кивнул толовой Джорджу, и тот взял трубку.
— Сэр, — торопливо сказал Джордж, — на связи Ра- зеншурст.
Грандье слегка опустил голову, надеясь, что Смит не успел заметить волну эмоций, пробежавшую по его лицу. Когда звонили из Равеншурста, он всегда испытывал одно и то же чувство волнения и страха. Его постоянно мучил вопрос: так ли реагируют остальные, когда нм звонит Джейсон?
Смит передал боссу трубку и вышел из-за стола. Подождав, пока помощник удалится на безопасное расстояние, Грандье сказал:
— Алло, Джейсон?
Но на другом конце линии был не Джейсон.
— Мистер Грандье, — услышал он голос Адамс, — мистер Мунтолив поручил мне связаться с вами.
— Слушаю, Адамс. В чем дело?
— Мистер Мунтолив приглашает вас на этот уик-энд в Равеншурст.
— Гм… Боюсь, что это не просто. Сегодня я еще на Балеарских островах, но завтра меня ждут на Коста- дель-Азар. Я могу поговорить с Джейсоном?
— К сожалению, это невозможно, — сухо ответила Адамс. — Мунтолив поручил мне передать вам, что нашелся номер шесть.
Новость потрясла Грандье, но уже через секунду он сумел взять себя в руки.
— Это фантастика, Адамс! — воскликнул он без всякого восторга в голосе.
— Итак, вас ждут завтра утром, — уточнила Адамс.
— Да, конечно, — торопливо согласился Грандье.
Ему было все еще трудно собраться с мыслями. Нашелся «шестой»! Цепь замкнулась.
— Адамс, кто он
