оказалось. Зато луг с зелёной травкой и пышные деревья в душистых цветах сразу напомнил Садриддину о временах счастливого детства:
— Конан! Это же — сад! Сад принцессы! Здесь мы с ней и…
— Ага. Понятно. Что ж. Неплохо, Мардук раздери. Полезли.
В саду пели птички.
Сине-голубое солнышко светило на блёкло-голубом небе, быстро нагревая тела и головы. Конан буркнул:
— Не напекло бы… Тут оно светит как-то…
— Это — не солнце!
— Ну конечно. Хе-хе. — варвар глянул через плечо, ухмыльнувшись, — Ещё не встречал я чародея, который мог бы солнце — заколдовать.
Закрыть тучами, спрятать от людей — да. Изменить вид — тоже. Но что-то действительно сделать с самим светилом — никогда! Иллюзия, как всегда. Но — опасная для нас. Не забывай про тылы.
Напарники двинулись вперёд — туда, где посреди сада возвышалась беседка.
Из беседки доносились звуки арфы: кто-то перебирал струны, посылая в пространство меланхоличную восточную мелодию, словно наполненную дымком кальяна, запахом опиума, гашиша, и благовоний… Предлагающую расслабиться, и забыть о тяготах бренного существования, мирно уснув и отдавшись чудесным видениям!
Мелодии вторил нежный и приятный — женский! — голос.
Конан, пробующий ногой прочность газона, почесал спину и плечи. Садриддин и сам ощущал, как под пронизывающими лучами начинает зудеть и покрываться волдырями, словно от ожогов, кожа на открытых участках лица и рук.
— Проклятье. И ведь не пойдёшь быстрее — мало ли каких тут ям не припасено!
Вожделенная тень беседки приближалась медленно, но наконец они добрались и до неё. Голос и звон струн вдруг стихли.
Конан буркнул через плечо, не отводя взора от входа:
— Собственно, мы и не думали, что появление таких выдающихся личностей как мы, пройдёт незамеченным. Соберись. Сейчас уж точно — начнётся!..
Но ничего не началось, и они по пяти ступеням осторожно вступили в широкий проём между двумя ближайшими колоннами: а всего крышу над ажурным сооружением поддерживали десять резных деревянных столбов-опор.
В дальнем углу, если так можно назвать возвышение над круглой поверхностью внутри беседки, высилась восточная арфа, за которой стояла (Да, восточные арфы нужно во время игры крепко держать, чтоб не упали!) симпатичная даже на взгляд Конана, девушка. А рядом…
Рядом свернулась огромными кольцами змея. Вернее — змей. Потому что взгляд холодных стальных глаз не позволял усомниться в том, что их обладатель — самец.
Толщиной его тело казалось с торс Конана, а длинной — уж никак не меньше двадцати шагов.
— Малика! — в голосе Садриддина звучала такая боль, и одновременно — радость, что даже варвара проняло, — Ты жива! Это — главное! Сейчас я этого мерзавца!..
С боевым кличем Садриддин бросился вперёд, явно намереваясь всадить мизерикорд, который держал обеими руками над головой, в шею у основания головы змея.
Тот, казалось, едва шевельнул концом хвоста, и юноша отлетел к бортику беседки, так треснувшись головой о перила, что кинжал выпал, откатившись на пару шагов, а Садриддин потерял сознание, осев наземь безвольным мешком.
— Ну вот и встретились, Борруш ужасный. — Конан не спешил доставать меч, просто подошёл чуть ближе, и встал напротив девушки, буравя глазами её лучистые невинные очи, — Не думал, небось, что найду тебя?
— Нет, Конан, не думал. — девушка не открывала, вроде, рта, но слова звучали чётко и разборчиво, — Я думал что ты, как любитель наживы и новых приключений, и не собираешься исполнять своё обещание разделаться со мной.
— Киммерийцы слов на ветер не бросают — вот он я!
— Да. В упрямстве и мужестве тебе не откажешь. Ну что — как всегда?
— Да. Как всегда!
Дракон, в которого превратилась Малика, еле помещался в беседке, что Конану оказалось на руку: столбы-опоры хоть как-то сдерживали манёвры мускулистого чёрного тела. Киммериец прыгнул вбок а затем — вверх. Верный меч неведомо как оказался в руке, и рубанул что было сил… По пустоте!
Потому что чешуйчатое тело мгновенно — словно бы перетекло в сторону, а голова развернулась к северному воину, и изрыгнула поток пламени!
Который тоже встретил пустоту.
— Бэл. Забыл, какой ты быстрый. Ничего: я кое-чему поднаучился за это время!
Пол под бойцами вдруг подался, и словно ушёл в стороны, втянувшись под стены, и оба врага оказались как бы летящими в пустоте чёрного пространства. Тут дракону, разумеется, оказалось куда легче: крылья позволяли маневрировать, тогда как варвар мог лишь разворачиваться в разные стороны, чтоб встретить Борруша хотя бы лицом, и от пламени прикрыться мечом и сумой!
Однако Конан нашёл хитрый ответный ход: при очередном выпаде дракона бросил в его открытую пасть уже горящую суму!
Пока змей отплёвывался и чихал из-за оказавшейся внутри не то пыли, не то — муки, киммериец умудрился подлететь, управляя телом, опиравшимся на воздух, словно на подушку, и помогая себе руками, и смог зацепиться за одну из передних когтистых лап.
После чего забраться на холку врага оказалось делом техники!
Шея изогнулась, морда с разверстой огнедышащей пастью вновь возникла перед лицом Конана. Тот изо всех сил запустил свой меч — как копьё: внутрь пасти!
Ком огня застрял в глотке, и словно истаял, успев раскалить остриё до бела!
Волшебный меч, пущенный могучей рукой, сделал даже больше, чем варвар рассчитывал: пробил нёбо твари, прорубил затылок и вылетел наружу, пройдя насквозь!
В кровоточащей огромной дыре вдруг появился ослепительный свет!
Он рос, расширяя дыру, и становясь всё более обжигающим и нестерпимым!
Конан зарычал, закричал, но шеи не выпустил. Наоборот: он постарался как можно крепче охватить её руками, переползя только на её нижнюю половину: чтоб не жгло!
Пасть закинулась к спине, тварь заревела, но киммерийца чудовищный, разрывающий барабанные перепонки, крик, не отвлёк: вынув из-за пояса клинок юноши, он всадил его по рукоять в чешуйки, и чудовищными усилиями стал продвигать вперёд!
Как ни странно, это удалось, и шея, отделённая от туловища, вдруг отпала, улетев, так же как и тело с оседлавшим его киммерийцем, куда-то вниз, вниз, в бесконечное вращение и кружение!
Затянувшее и поглотившие варвара чернотой и гулом, рёвом, словно вокруг низвергаются тысяча водопадов, и навалившимся на уши так, словно слон — на тело…
Очнулся Конан внезапно. Сел.
Странно — но он снова был в беседке. И перед ним на своём возвышении опять лежал гигантский змей. Конан поторопился подхватить меч, валявшийся в шаге от него, и встать:
— Приветствую вас, о прекрасная Малика! Простите, что развалился тут в вашем присутствии! Невежливо с моей стороны.
— Ничего, о северный воин, имени которого я пока не знаю. Я не обижена.
— Меня
