Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
гнездится в твоем детстве. Я даже думаю, что ты способен убить, чтобы испытать это чувство нарушения, чувство преступления, – продолжал Родриго со свойственной ему тягой к преувеличениям.
Дельгадо рассмеялся.
– Ты все сказал? Отлично. Мне пора. Я должен после полудня появиться в Саламанке, любовь моя.
Сидя в машине, перед тем как тронуться с места, он заглянул в свой ежедневник: на 14:00 назначена встреча с ректором. Затем… Телефон, лежащий на приборной доске, зазвонил. Это Борхес… Интересно, что ему от него надо? Эктор принял вызов и выслушал все, что сказал ему университетский профессор.
Закончив разговор, он долго сидел, глядя на дорогу сквозь лобовое стекло. Из глубины сознания вдруг всплыло детское воспоминание: тощая, длинная шкурка выпотрошенной мертвой кошки, растянувшейся на сухих листьях. И ее длинный, вывалившийся язык.
Сердце у него колотилось. По лбу стекала струйка пота. Это было так давно… Вдруг он вспомнил фразу своего любовника: «Я даже думаю, что ты способен убить, чтобы испытать это чувство нарушения, чувство преступления».
Эктор Дельгадо бросил последний взгляд на крепостные стены, освещенные солнцем, и выехал из Сеговии.
46
Утро среды
– Дамы и господа, – сказала президент областного суда Мадрида, одернув полы своей черной мантии и оглядев зал заседаний из-под очков: все ли на месте. – Слушание в первой инстанции дела господина Франсиско Мануэля Мелендеса объявляю открытым.
Лусия принялась ее внимательно разглядывать. На столе перед судьей Кармен Лапорта лежал ноутбук, стояла бутылка минеральной воды и громоздилась изрядная стопка досье. В Гражданской гвардии подозревали, что она принесла все это с одной целью: произвести впечатление на присутствующих. Кроме того, у судьи были грязные волосы и слишком яркий макияж.
Лусия только что приехала из Саламанки. Бросив быстрый взгляд на стол защиты, она осталась довольна: даже свежевыбритый и чисто одетый Мелендес имел виноватый вид. На щеках у него виднелось множество царапин, а нос был свернут на сторону. Эти следы, хотя и довольно давно, оставил молоток, которым она отбивалась. Не было сомнений, что защита ухватится за эти царапины, чтобы подчеркнуть жестокость ее нападения на беднягу Мелендеса. Словно почувствовав на себе ее взгляд, Франсиско Мануэль Мелендес улыбнулся. И у Лусии вдруг возникло впечатление, что температура в зале резко упала. Даже на таком расстоянии были видны искорки, пробегающие в маленьких карих глазках Убийцы-с-молотком.
Обернувшись, она увидела, что народу пришло немало, в том числе и журналистов, которые с любопытством таращились на нее. Некоторых из них Лусия узнала: «Эль Мундо», «Эль Паис», «Ла Расон», «Ла Вангардиа», «ABC», «Ла 1», «Ла 2», «Антенна 3», «Пятый канал». В последние дни адвокат Мелендеса давал интервью почти ежедневно, и каждый раз использовал все свое красноречие и внешний вид нечесаного, хотя и элегантного медведя, чтобы задеть Лусию и поставить под сомнение ее невиновность.
Словно это она была обвиняемой, а не его клиент.
Пока из разных мест зала раздавались голоса журналистов, лейтенант сразу утратила связь с действительностью и в мыслях снова оказалась в проклятом туалете – и снова задыхалась в полиэтиленовом мешке, который Мелендес натянул ей на голову. В нос ударял тяжелый, одуряющее мерзкий запах дешевого парфюма. А потом – другой короткий кадр: она с размаху лупит негодяя молотком, с какой-то дикой радостью ощущая, как хрустят под ударами кости его отвратной морды. Он орет и брыкается, а потом отключается.
Когда ее сознание вернулось в зал седьмой аудитории, адвокат Мелендеса уже наклонился к стоящему перед ним микрофону. Настоящий первый тенор на сцене… Грива волос окраса «перец с солью», тяжелый, колкий «клинический» взгляд. Известен он был количеством оправдательных приговоров, которых ему удавалось добиваться. Он в упор уставился на Лусию, но она, даже не моргнув, выдержала его взгляд, стараясь сохранять хладнокровие.
Взгляд его был полон откровенной злобы. Он словно говорил: «Я сейчас заставлю тебя пережить мерзейшие четверть часа, малышка».
Когда же адвокат обернулся к присяжным, выражение его лица мгновенно изменилось.
– Дамы и господа присяжные, – начал он вкрадчивым голосом, – мы намерены доказать, что присутствующая здесь лейтенант Герреро напала на моего клиента без всякой причины. Она находилась с ним один на один, без свидетелей. И это именно она следила за ним в туалете, а не наоборот. В ту ночь ни один свидетель не видел моего клиента с молотком, а вот молодой человек, сидевший за кассой, напротив, видел, как лейтенант Герреро вышла из туалета с молотком в руке и вся в крови. Мы намерены также доказать, что имеем дело с личностью в высшей степени нестабильной, склонной к насилию и неуправляемой, у которой в прошлом были проблемы с начальством. Мы также намерены доказать, что в ту ночь она не только не позвала на помощь, но что ни ее коллеги, ни ее непосредственный начальник даже не были в курсе ее ночных вылазок.
Он постучал ногтем указательного пальца по столу напротив себя, словно подкрепляя свои слова.
– И, наконец, мы докажем, что мой клиент не был ранее судим, что соседи считают его человеком любезным и уравновешенным, в отличие от лейтенанта Герреро, которая, пусть и в прошлом, была лишена опеки над своим сыном. А сам факт переодевания моего клиента в женскую одежду не есть преступление. И в заключение мы докажем, что это дело – не что иное как хорошо продуманная комбинация Гражданской гвардии, и таким образом обвинительный приговор моему клиенту может стать ужасающей ошибкой. Я уверен, что присутствующие здесь господа присяжные примут это обстоятельство близко к сердцу и постараются избежать обвинительного приговора во имя права и справедливости.
Слова «справедливость», «право», «юридическая ошибка» были ловко вплетены в заключительную часть речи адвоката. Такие слова всегда производят эффект, хоть и маленький. Все просто обожают «справедливость» и «право». И адвокат долго и упорно вдалбливал их в сознание присяжных. Вся его речь была произнесена таким рассудительным, таким спокойным голосом и тоном, не нуждающимся ни в каких доказательствах, что и сама Лусия могла бы усомниться в своих воспоминаниях.
А в ней закипало бешенство. Эта сволочь адвокат не смог отказать себе в удовольствии приплести сюда Альваро. Но она понимала, что он нарочно ее провоцирует и что бешенству ни в коем случае нельзя дать волю, потому что таким образом она только пополнит боеприпасы защиты.
– Лейтенант, – сказал адвокат, когда пришла его очередь задавать вопросы Лусии, – все говорят, что вы – один из самых замечательных сотрудников ЦОП, один из самых опытных и результативных. И мы знаем, какое внимание ЦОП уделяет результативности…
Он перевел
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
