Я упорно обращалась к старейшине Тэр Тэори или просто Старейшина, чем невероятно его бесила, и на все его поправки приставки на Лэр, огрызалась, что это надо заслужить. Старик грозился выпороть меня, но я всегда удачно сбегала от него.
Поселение торков было огромным, по моим меркам, с высокой стеной из ровных, толстых бревен. Въезд в поселение был один и закрывался на огромные ворота. На ночь ворота закрывались и до утра никто не мог ни покинуть поселение, ни войти в него. Торки ни для кого не делали исключения. А посему каждый вечер хозяева домов, проверив всех своих домочадцев, поднимали над домом магический знак, что все живы, здоровы и находятся в поселении. И как только он всплывал над всеми домами, Старейшина давал отмашку, и ворота запирались, и на поселение опускался купол родовой защиты, который и не позволял никому проникнуть в поселение и покинуть его.
В середине поселения была большая площадь и огромный одноэтажный дом, в котором никто не жил. Практически. В нем было несколько гостевых комнат, для гостей поселения, но служил дом для сбора жителей. Здесь собирались старшие домов на совещания, праздновались значимые события, проводились разборки при ссорах, здесь же была импровизированная школа, где маленьких торков учили читать, писать и считать, а также преподавали историю и географию. Дом редко, когда был пустым. Он, по сути, был местом сбора всего селения и кабинетом старейшины, который с утра приходил туда и сначала учил малышей, а потом разбирал вопросы со старшими.
Меня с братьями старейшина хотел разместить в одной из гостевых комнат этого дома, но тут вмешался мастер Мьюрем и настоял, чтобы мы жили в его доме. Старейшина не возражал, так мы познакомились с женой мастера тэри Лани и его младшими детьми. Со старшим Лимом мы познакомились еще в лесу, а в замке совсем сдружились, и он стал нашим верным союзником здесь в поселении и рассказывал, как все устроено, и терпеливо обучал работе по хозяйству.
А вот мастер Мьюрем занялся нашей физической подготовкой, по мне так лучше бы убил сразу. Мы занимались ежедневно, начинали с пробежки вокруг поселения и заканчивали тренировками на плацу, расположенного с внешней стороны от стены. Плац, надо сказать, был интересным местом: помимо турников, площадки для спаррингов и мест для отработки работы с оружием, ну не знаю как они называются, тут была небольшая дорожка с препятствиями. Она огибала весь плац по периметру, и мастер Мьюрем частенько гонял нас по ней. Причем это могло быть спонтанное решение, он давал команду, и мы, бросая все дела, бежали на полосу препятствий. Иногда, сильно устав, я мысленно ныла о том, что я не хочу в школу стражей, если там надо так тренироваться. И вообще, я сомневаюсь, что меня возьмут. Во-первых, я слабачка, а во-вторых, девушка. Мирх успокаивал меня как мог. Говоря, что с каждым днем я становлюсь крепче и сильнее, что в любом случае я пройду отбор и буду учиться в школе стражей, уж он-то знает.
И каждый новый день начинался с того, что мастер Мьюрем одним своим голосом, поднимал меня с братьями с кроватей и, даже не дав позавтракать, отправлял на первую пробежку.
Первые недели от усталости я засыпала так быстро, что даже не всегда успевала раздеться, и это всегда забавляло моих братьев. Несколько недель хорошей кормежки и ежедневных занятий на плацу и помощи в поле сделали из моих братьев достаточно крепких ребят. Их мышцы заметно окрепли, и я заметила, с каким интересом, молодые торки заглядывались на моих братьев. Ну чего говорить, красавчики.
В отличие от меня. Меня, сколько не пытались откормить, ничего не получалось. На плацу мастер Мьюрем гонял меня не меньше, хотя и в более щадящем режиме, да и в поле я не могла выполнять ту работу, что делали братья. Но видя, как дети торков помогают взрослым, по мере своих сил стала делать то же самое, заодно познавая их уклад жизни и правила.
Но однажды, когда я уснула от усталости стоя, Вал отчитал меня и сам, не смотря на мои возражения, попросил мастера сделать мои тренировки более легкими. Мне никогда не забыть его лица, когда на вопрос почему, брат сообщил ему, что я человек в коконе, а не больной дистрофией торк.
Одно удивление у мастера сменялось другим, так как оказалось, что те тренировки, что он мне давал не каждый человек мужчина выдержит, не говоря уже о девочке. Пришлось вдаваться в объяснения о своем коконе и его влиянии на мой организм. Именно он, защищал меня от чрезмерных нагрузок, укрепляя мое тело, но из-за этого я всегда спала.
Тренировки мои стали легче, а через неделю я вообще стала заниматься с другим торком, который был меньше остальных, но, к моему удивлению, носил почетные знаки отличия и по ним было видно, что он один из уважаемых и значимых торков в поселении. По его одежде я поняла, что он охотник, и его практики и упражнения были замешаны на легкости движения, ускользания от прямых атак противника и еще много чего, что позволяло мне использовать свои силы так, что это приносило мне удовольствие и результат. Поначалу, я тоже сильно уставала, но каждый день все меньше и меньше. Чему я несказанно радовалась.
Однажды вечером, когда мы возвращались с очередной из тренировок нам навстречу попался Старейшина, который всматривался в даль, пытался что-то рассмотреть. Сработало детское любопытство и все подростки, окружив его, начали делать то же самое. Повезло мне! Сначала я увидела тонкие полупрозрачные нити, которые стремились в одно место на дороге, и я, обойдя всех, приблизилась к этому место, а потом с резкой вспышкой нити обернулись огромным Волком.
Это было животное больше, чем лошадь с широкими сильными лапами и мощной грудной клеткой, про огромную голову и широкую пасть, снабженную множеством острых зубов, я вообще не буду говорить, так как, увидев это в метре от себя, я поначалу сильно испугалась.
Мирх успокоил меня, сказав, что это один из родовых защитников, который несет свою службу вне стен поселения. И я, уняв свой страх и поддавшись любопытству, приблизилась к этому защитнику. Тот обнюхал меня и облизал. Огромным влажным языком он прошелся по моему лицу, и отпрыгнул весело скалясь, Зуб даю, эта зверюга просто хохотала надо мной и над моей реакцией от его слюней. Хотя надо заметить, хохотали надо мной все, их смех был на столько заразительный, что я засмеялась вместе с ними.
После этого происшествия Старейшина стал ко мне значительно мягче и нас стали приглашать на общие собрания поселения. Например, про школу стражей. Всех будущих учеников, которые в этот сезон покидали стены своего поселения, собрали в общем доме, сюда же подтянулись те, кто уже учился и были здесь на отдыхе и те, кто уже отучился и отслужил. Народу было прилично, и это меня удивило. Поселение хоть и было большое, но я думала, что тех, кто служил у стражей, будет значительно меньше. Но вступительная речь старейшины многое объясняла.
Он говорил о том, что каждый торк рода должен воспринимать своим долгом и честью послужить на благо мира. Служба в корпусе была важным моментом в жизни взрослеющего торка. Только отучившись и став стражем, парень из селения мог заявить о своей взрослости и выбирать себе невесту.
Про случаи, что торк не выучился и не отслужил в корпусе, историй и упоминаний не было, и, всматриваясь в серые лица присутствующих, я видела, что эта служба для них не пустой звук или треп. Они вкладывали в служение миру огромный смысл, и эта встреча очень много прояснила для меня.
