день, купив с утра набор, она осталась сторожить в гильдии возможных попутчиков, а Парт с друзьями направился на поиски дворфов. Вот тогда-то, благодаря тем самым послаблениям, в караван добавились ещё трое разумных с татуировками на лбах. Эта троица ехала в Эльбен целенаправленно и дальше маршрута у них не было.
Моя вина в этой ситуации однозначно есть: проигнорируй я сообщение от Парта, и Сонтьяла не забила бы себе голову первым в жизни заказом. А значит — не допустила бы столь глупой ошибки.
— Ещё раз обещаю, что постараюсь помочь твоей ученице, — я вновь заверил караванщика и тут же непроизвольно поёжился.
Мы стояли здесь как дураки почти час, Лекс всё не возвращался из ратуши, а я уже потихоньку начинал подмерзать. Да, на улице стояла очень тёплая погода и светило солнышко, потихоньку прогревая открытые участки кожи, на мне были тёплые вещи и на ногах, помимо сапог и обычных носков ещё и шерстяные надеты… но как же холодно!
Наверно этой троице тепло в их одеждах. Чего только стоил стёганый камзол на самом мелком. Он явно при деньгах, раз смог позволить себе столь качественную вещь, края которой украшены золотыми узорами. Необычные, они чем-то завораживали, привлекали взгляд. И похожи на те, что вышиты на платье Лины. Очень похожи. И не только у него, но и у всех из троицы.
— Ликус, ты куда? — Оглаф удивился, стоило мне выйти из толпы.
— Хотел кое-что узнать.
— Без обид, но только у нас. Ты в нашем круге!
— Я тебя понял. Бром может узнать?
— Может, он как судья, — Торкл и Оглаф переглянулись. — Но только говори рядом с нами.
— Чего случилось? — спросил караванщик.
— Подойди к тем троим и спроси… Всё, не помню точно. Спроси у них вот это: «Похвала — это мыло для ше…». Нет, вот так: «Мыльная вода для шерсти, как похвала сродни бальзаму для души?»
— Чего? — все трое не верили своим ушам. — Ликус, ты в порядке?
— Более чем. Спроси, пожалуйста!
Бром посмотрел на дворфов, а они посмотрели на Брома. Потом они все посмотрели на меня, пытаясь убедится: не отморозил ли себе мозги стоящий перед ними ксат.
Покачав головой, Торкл сообщил, что это можно узнать. Не знаю, дословно ли караванщик повторил мою фразу, но вся троица замотала головами, смотря то на меня, то на Брома. Самый высокий что-то пробормотал и глаза Брома расширились от удивления. Он так и пошёл к нам, с широко раскрытыми глазами и лишь изредка моргая.
— Тот высокий переспрашивает: «Мыльная вода для гефской ткани?»
— Спроси следующее: «Гефская ткань любит мыльную воду, как душа любит мыльный раствор?»
— Ликус, что за херню ты несёшь? — возмутился Оглаф.
— Пожалуйста!
Брому второй раз разрешили сходить и спросить. Но этот раз был последним — на что-то большее у Торкла терпения не найдётся. Караванщик подошёл к троице. Услышав фразу, они уставились на свои камзолы. Что-то быстро протараторили Брому, потом одёрнули его и сказали что-то ещё. Опять одёрнули и опять сказали. В этот раз Бром смог вернуться.
— Они говорят: «Всегда».
— Понятно.
— Может, объяснишься? — Оглаф выглядел крайне растерянным.
— Обязательно, но только когда всё закончится. Иначе нарушу ваши традиции.
Вернувшись обратно к Парту и остальным, я рассказал о своих догадках, изложил план действий и попросил помочь.
— Да я с удовольствием, — ответил Джосс, — но уже так просто не пройти в воротах. Деньги нужны, раз такое дело, а я не высший эльф с бездонным кошельком.
Мысленно ругаясь на внутренний карман, который всегда становится меньше в самые неподходящие моменты и ловит в капкан руку с кошельком, я всё же смог его вытащить и передал Джоссу.
— Пользуйся всем, — все четверо переглянулись и тут же сорвались с места.
Мне оставалось лишь надеяться. Надеяться, что Джосс сможет быстро пройти через ворота; что Ренс, бегущий с ним, включит голову и будет во всём его слушаться; что Барат с Партом вовремя увидят и смогут задержать группу, идущую с ратуши. А если не получится — то вместе со мной попробуют выиграть время здесь, у площадки. Одно радует: Оглаф, ещё когда караван приехал в город, признал право Парта стать одним из круга. Тот повременил со вступлением, оставив свою персону на крайний случай. И этот самый случай произойдёт, если Джосс не успеет вовремя.
Каждый, кто был около площадки и видел убежавших, не понимал происходящего. В особом шоке находился Оглаф вместе с дядей. Мне даже пришлось поднять правую руку в клятвенном жесте и пообещать, что ничего не произойдёт и круг не будет нарушен.
Время тянулось медленно. Так медленно, что, казалось, успели возродиться из пепла небытия целые королевства, разрастись, пережить ренессанс, схлестнуться в кровопролитных битвах, погрязнуть в дворцовых интригах и, пожираемые изнутри графьями, князьями и другими не знающими меру благородными — развалится, предавшись забвению.
Моё внимание привлёк окрик Брома в сторону ворот. Сердце готово было выскочить из груди от волнения. И практически замерло, стоило показаться колонне разумных.
Шедший впереди Лекс задумчиво смотрел под ноги, а Парт и Барат лишь грустно мотали головами. За ними шла группа клерков из администрации города — важные и с охраной, они были готовы к любому развитию событий. Особенно отличался своим гордым видом дворф, с густой бородой и распущенными волосами, приглашённый для проведения обряда — в нём нужен был именно дворф.
Караванщики собрались вместе с клерками и пятью дворфами и стали что-то обсуждать.
— Ещё дольше задержать не смогли бы: он уже был готов лопнуть от злости, — Барат показывал на главного дворфа.
Я постарался всех успокоить. Более чем уверен, что они использовали все возможные уловки и хитрости. Особенно Барат: он вообще способен поддержать высокопарную беседу даже с самым зазнавшимся от своей голубой крови благородным.
Как назло, зазвучал колокол. Были закончены все приготовления, и администратор направился к центру площадки. Он шёл медленно, и с каждым его шагом у меня внутри всё холодело. Дойдя, он прочистил горло и приступил к исполнению своих обязанностей. Как долго он проговаривал формальности и особенности этой кровавой традиции сказать трудно — но я был готов заплатить ему по золотому за каждую дополнительную минуту. Лишь бы тот не замолкал. Но дворф замолк.
Начался обряд круга десяти, цель которого была в подтверждении наших личностей. Мы лишь простые свидетели, кто потом скажет, что всё прошло честно.
—…разрешено всё, и магия, и оружие, — администратор закончил озвучивать условия.
Мы отошли в сторону так, чтобы нам ничто не угрожало. Но сама площадка была недалеко. На противоположной стороне от нас стоял администратор с другими работниками. Оглаф и Торкл стояли по правую руку, троица по левую. Каждый из них был на взводе от адреналина. Они пристально смотрели на своих врагов, готовые бросится друг на друга хоть с голыми руками, только дай отмашку.
Сейчас последняя возможность.
— Пусть будет испол…
— Воин из круга хочет говорить!
— Воин может говорить.
Я подошёл поближе к площадке и начал тянуть время:
— Как вы знаете, сегодня тот самый день, когда мы познаем… — я должен тянуть время, —…потому что каждый из дворфов… — каждая секунда может стать решающей, —…кровь течёт в наших жилах… — Оглаф с Торклом смотрят на меня с негодованием, —…ведь можно представить гнев богов… — только не останавливаться, —…смотря в глаза предкам невозможно… — уже и администратор злится, —…предвидеть невозможное возможно… — хотя бы ещё одну минутку, —…свет далёких звёзд… — тебя скверна пожрала, что ли, Джосс, где ты? —…славные деяния каждого… — всё, больше нельзя, администратор уже красный от гнева и что-то уже говорит своим помощникам. — Воин из круга закончил.
— Неужели, — все шесть дворфов одновременно сплюнули и приготовились к битве.
Идя обратно, я пересёкся взглядом с Партом и он едва заметно кивнул.
— Пусть будет…
— Воин из круга хочет говорить!
— Воин может говорить.
Под неодобрительные взгляды собравшихся моё место занял караванщик и стал нести схожую ахинею. Но лишь с той разницей, что рассказывал он про тяжёлую долю разумных, оторванных от родного дома.
После Парта должен будет пойти Барат, если к тому моменту Джосс так и не объявится. Я специально вышел первым, чтобы не терять возможность выступить: пойди я последним и мне бы просто запретили говорить. А так я смог выиграть время, притом много: всё же немного боязно остальным разумным перечить ксатам.
— Воин из круга закончил.
Дворфы покачали головами и вновь
