комплект — ежемесячный толстый журнал, еженедельная газета и программа на ТВ. Все под одним названием, но разными подзаголовками. Название я пока не скажу, считай меня суеверным.
— У меня есть предложение, — сказал я, опуская на колени странички со статьей. — На старый новый год мы планируем рок-концерт в старом овощехранилище. Как насчет информационного спонсорства? Или вообще… гм… коллаборации?
— Хм… Дай-ка подумать… — Жан сделал картинно-задумчивое лицо. — Ты меня спрашиваешь, буду ли я водку. Теплую. В сортире. Из мыльницы…
Он строго посмотрел на меня, выдержал паузу и заржал.
— Конечно я в деле! — он хлопнул меня по плечу так, что у меня чуть не выплеснулся кофе из чашки. — Я сейчас готов вписаться вообще во что угодно… Блин, был тут в рок-клубе, пытался наладить контакт с этим Банкиным… Какой же он все-таки мутный, абзац! Он вроде и интересуется, но мнется все время. Типа, ну не знаю… Мы серьезная организация, а это все какие-то прожекты. Репутация-шмепутация, это ведь все пока что вилами по воде… «Как я могу быть уверен, что ваш журнал будет достойно оформлен?»
— Да уж, на него очень похоже, — засмеялся я. — В общем, значит нам с тобой надо будет еще раз встретиться и обговорить подробности. Слушай, ты что делаешь ночером во вторник?
— Ночером? — переспросил Жан. — Это во сколько?
— Это часов с десяти и до утра, — уточнил я. — Ребята будут снимать остатки клипа на сцене, а мы спокойно можем все обговорить. Тихих мест в драмтеатре полно. Заодно можно и статью дополнить, если что интересное случится.
— Так, я все понял, — прищурился Жан. — Освобождаю срочно вторник. И беру с собой девушку, ты не против?
— Она с камерой будет? — уточнил я, снова подумав про то, что надо бы уже прилечь в сторону этого девайса лично для себя.
— Не, оператора мы не уболтаем на ночную работу, он капризный очень, — покачал головой Жан. — Просто подумал, что Ирке неплохо бы тоже с вами познакомиться. Ну, чтобы она программу сделала. А съемки — это весело, поездка вышла просто отпад!
— Да ладно, камера там и так будет, — хмыкнул я. — Так что если нужно будет что-то снять, вряд ли ребята откажут.
Глаза Жана азартно заблестели. В его голове явно сейчас строились грандиозные планы захвата вселенной, не меньше. Энтузиаст, сразу видно. Люблю энтузиастов.
Понятно, что когда дойдет до дела, возникнут всякие непредвиденные трудности, трат будет стопудово больше, чем изначально казалось, кто-нибудь кинет, кто-нибудь подведет. Но это мелочи. Ерунда. Главное — двигаться вперед, невзирая на всякое.
И если нас не примут в рок-клуб…
Я снова посмотрел на Жана, шевелящего губами, будто он что-то в голове просчитывает или репетирует мысленно какую-то речь. По губам бродит самодовольная улыбка. Я прямо-таки ощутил, как меня подхватывает волной его азарта.
Не примут в рок-клуб, подумаешь, ерунда какая! Значит сделаем свой рок-клуб. С блэк-джеком и… Бэквокалистками!
— Короче, по рукам! — сказал я. — Придерживай пока статью, пусть полежит. И в понедельник я тебе позвоню, если что-то не срастется. Если срастется, тоже позвоню, в общем.
— Договорились, — Жан широко улыбнулся. Мы пожали друг другу руки и разошлись, довольные друг другом, жизнью и этим миром в целом. Жан скачками помчался на второй этаж «журналистского гнезда», а я застегнул пальто, замотался шарфом и вышел в холодную зимнюю наружу.
Я осторожно опустил штангу на стойку и сел. Выдохнул. По идее, можно было бы и еще нагрузить, но жим лежа без страховки я делать все-таки не рискну.
В зале я был один, остальные качки с какими-то очередными телками укатили в очередной кабак. Я прошелся взад-вперед перед последним подходом. Посмотрел на себя в зеркало. Блин, надо бы его протереть сегодня, какие-то разводы на нем.
Зато отражение вполне радовало. Регулярные тренировки в восемнадцать прямо-таки творят чудеса. Такими темпами мне скоро потребуется гардероб менять. Старые шмотки в плечах станут узковаты. До мистера Вселенная мне, конечно, еще далеко… Но все равно можно уже без слез смотреть. Я встал на раздолбанные медицинские весы. Подвигал гирьки по делениями. Семьдесят семь пятьсот. При росте метр восемьдесят семь. Еще маловато, но уже на три кило больше, чем было.
Ладно, последний подход!
Я лег на скамью, ухватился за гриф штанги, вдохнул… Раз… Два…
Тренировка — отличная штука. Весь хаос из головы вытряхивает, остается только самое главное. И упорядочивается.
Значит, тайны мадридского двора, да?
Хорошо, будут вам тайны мадридского двора. Допустим, Борода не троллил Астарота, в попытках на спор довести истеричного мальчика до слез, чтобы его кореша из «Парка культуры и отдыха» опять поржали. А говорил абсолютную правду, и мы действительно пролетим над членством в рок-клубе, как фанера над одной из европейских столиц. Что тогда?
С одной стороны, корочки — это неплохое подспорье в деле организации концертов. Советский Союз воспитал своих детей так, что при виде корочек они теряют волю и сразу же проникаются важностью момента. Даже несмотря на то, что сейчас уже девяностые, колосс Советского Союза практически рухнул, самые горластые давно уже орут с броневиков лозунги про свободу, капитализм и рыночную экономику. Но до настоящих переломов в сознании еще далеко, так что корочки — это важно. И если нам их не дадут, то путь к вершинам, читай — частым концертам на нормальных площадках и платежеспособной публике — станет на неопределенное количество пунктов длиннее.
С другой стороны…
Представим себе, что нас приняли в рок-клуб, мы заплатили членские взносы и все в шоколаде. Я общался с Банкиным. Жан общался с Банкиным. Колямба общался с Банкиным. И мы все трое сделали вывод, что он рохля, мямля и ссыкло. Его тоже можно понять, он сел жопкой на тепленькое место и стрижет свои купоны. Амбиций у него немного, но потерять свой ломтик власти он боится.
А значит и дальше будет бояться.
И будет лезть со своим нытьем во все предприятия, которые мне придет в голову реализовать. Он туповат, конечно, так что водить его за длинный нос особого труда не составит, но…
Но…
Двенадцать.
Я осторожно опустил штангу на стойку. Сел. Вытер лоб полотенцем.
В голове окончательно прояснилось. Вот же он, план действий на любое развитие событий. Вне зависимости от того, зачислят нас в рок-клуб или нет. Кое-что вообще остается без изменений,
