Драконов сказал – Драконов сделал! Не знаю, как мне удалось вылезти из постели – от Аллы вообще оторваться трудно, но героическим усилием я поборол желание приковать её к себе хотя бы на сутки.
– Вставай, любимая. Нас ждёт дочь.
Кажется, Алла уснула. Наверное, недосыпает по ночам. Остро колет в груди от жалости. Ну, ничего. Держись, мой Якорь, нас теперь двое. И никакая Анастасия Аркадьевна нас не укатает! Не доросла ещё до папы Драконова, чтобы спорить.
– Алл, проснись, пожалуйста, – целую мою девочку в глазки и носик, – мне без тебя дочь не отдадут. Давай, вставай, Драконова. Соберись. Нам нужно срочно забрать Асю и хоть часть вещей.
Она вскакивает как пружина. Мечется в поисках вещей. Ругается, потому что я порвал её какое-то там офигительно красивое бельё.
– Я тебе другое куплю, клянусь! – прикладываю руку к сердцу, и Алла, нацепив надорванный лифчик, впрыгивает в сарафанчик, расчёсывается и умывается, а потом мы едем за дочерью.
Уже почти вечер – летний и тёплый, ласковый и переполненный надеждой. Я верю, что всё плохое – позади. Иначе и быть не может. А впереди – только радость и счастье. Я всё сделаю, чтобы мои девочки засыпали и просыпались с улыбкой. А если вдруг и будут огорчения, то недолгими. Как ни крути, жизнь не может быть всегда пряничной.
Лику, собаку и Асю мы застаём во дворе. Гуляют.
– Мама! – перебирает ножками наш ребёнок. Я почти завидую тому, что дочь кидается в объятия Аллы, а не в мои. Ну, ничего. Время и терпение. Она скоро поймёт, что папина дочка! А пока я наблюдаю, как Алла целует малышку, как они воркуют в полной гармонии на детском, непонятном пока что мне диалекте.
– Вижу, вы нашли взаимопонимание, – тихо говорит Лика и головой на Аллу с Настей кивает. В глазах у неё грусть. Губы сжаты.
– Я приехал, чтобы забрать их, – невольно чувство вины касается меня и сжимает в тисках. – Я не могу без них, – признаюсь честно, – И… спасибо.
– За что? – женщина не отрывает взгляда от моих девочек, пожимает плечами. На меня она смотреть не желает.
– За то, что были рядом, когда я не мог. А в какой-то момент и отказался, не разобравшись, что к чему. За то, что поддержали её, стали семьёй, в то время, когда ей было невероятно трудно.
Она таки отрывает взгляд от Аллы. Они с ребёнком на собаку переключились. Бастинда, кажется. Совершенно счастливая псина. Улыбается – клянусь! Ей я тоже завидую, потому что всё внимание и смех – ей, лохматому грязно-серому сгустку балдежа. Вон, она упала и пузо им подставляет, поджав лапы.
– Это мне надо благодарить её. За доброе сердце. За умение слушать. За упрямство и честность.
Мы садимся на лавочку возле подъезда, и я слушаю почти незнакомую женщину, затаив дыхание. И снова завидую. Яростно. Жутко. Невыносимо. Она знает мою Осу лучше, чем я.
– Знаешь, есть люди вроде бы ничем не примечательные. Обыкновенные. Кажется, у них нет талантов – настолько они неброские, глазу не за что зацепиться. Но это лишь на первый взгляд, потому что под скромной одеждой бьётся сердце-магнит. Вот Аллочка – такая. Сразу не разглядеть, а на самом деле – чистый бриллиант.
Беру её сухенькую руку в свою ладонь. Сжимаю легонько.
– Я знаю. И жуткую вещь сейчас скажу. Счастье, что моё сокровище не каждому дано увидеть. Потому что я разглядел сразу. Она мой Якорь, то, без чего нельзя жить. Я боялся, что вы не поймёте. Не сможете отпустить. Но я забираю её не навсегда, а всего лишь в другой дом. Она и Настя – по-прежнему ваша семья. И буду счастлив, если и меня к ним в довесок возьмёте. Правда, не знаю, как отнесётся к этому ваш племянник…
Лика улыбается. Немного грустно, но не безнадежно. От этого на сердце становится легче.
– Он поймёт. Костя – взрослый и разумный мальчик. Не слепой и не глупый. Если уж за всё это время ему не удалось украсть Аллу у тебя, вряд ли когда-нибудь случилось бы чудо.
Она замирает на несколько секунд. Стыдно, но мне не жаль её племянника. Даже наоборот – распирает от самодовольства, что Алла оказалась такой непробиваемой к чарам гей-клубовского котяры. Затем Лика решительно бьёт ладонями по своим коленям.
– Ну, что сидим? У нас не так много времени. Настю нужно вовремя кормить, купать, спать укладывать. Надо, чтобы к тому времени вы уже на месте были.
– Возьмём самое необходимое, – вскакиваю я. – А остальное можно и потом.
– Кое-что оставите, – ворчит Лика, – я не собираюсь годами тосковать в одиночестве. Машку вон, и ту на каникулы забрали родители. Кот и собака, конечно, хорошо, но без девчонок скучно. Алла! – кричит она зычно, откуда только голос такой берётся в этом худом теле. – Домой!
Я невольно фыркаю, ощущая себя мальчишкой. Строгая мамочка собирает своих загулявших цыплят. И они бегут на её зов – три послушные девочки. Нет, всё же хорошо иметь семью!
Алла
– Не забывайте бутылочки кипятить, – наставляет меня Лика. – Твои вещи я уложила в большую сумку, в той, что поменьше – Настины. Присядем на дорожку.
Она выпроваживает меня, будто в другое космическое пространство за многие километры отсюда. Губы Лика сжимает, чтобы не плакать – я вижу и чувствую.
Обнимаю её за худые плечи, целую в обе щёки, прижимаю к себе.
– Не выдумывайте, мы не навсегда. Послезавтра встретимся. И так будет постоянно: вы к нам, мы – к вам. Почти ничего не изменится.
– Знаю, но никто не помешает мне волноваться и переживать, – вытирает она всё же слёзы. – И хорошо, что Кости нет, – добавляет шёпотом, наверное, в сто пятидесятый раз.
Да. Вряд ли бы мы уехали вот так тихо и мирно.
– Я поговорю с ним. Обязательно, – обещаю.
– Но не по телефону, – вздыхает Лика. – Пусть приедет, а потом уж разберёмся.
Пока мы шепчемся, Арк уже утащил сумки и вернулся. Подхватил на руки Асю.
– Дядя! – ляпает дочь Драконова по щекам.
– Папа, Настя, папа, – терпеливо поправляет он малышку.
– Папа! – охотно повторяет она, и я закрываю глаза, чтобы тоже не разреветься.
– С женитьбой не тяни! – приказывает Лика моему Дракону сурово. А он улыбается ей лучезарно. От такой улыбки сердце в груди может остановиться. Тихонько перевожу дух. Незачем ему знать, что я так бурно на него реагирую.
– Нет, тянуть не буду, обещаю! Тут главное, чтобы невеста не сбежала.
Арк хватает меня за руку, и мы наконец уходим.
Лика машет нам вслед. Беспокойно тявкает Бастинда. Топорщит шерсть Персик. Часть моей жизни остаётся позади, но не исчезает. Просто отодвигается немножко, давая место новым событиям.
Ася на удивление легко перенесла переезд. Они с Драконовым спелись. А может, это голос крови, как знать?
– Кроватки, конечно, пока нет, – чешет в затылке мой Арк, – но завтра мы что-нибудь придумаем.
