Книга Доверься мне (ЛП) - Мэган Сквайерс

— Правда? — спросила я, вкладывая в эти слова всю свою надежду. Она всё ещё у меня была, и я могла верить в то, чего хотела. Но знала, что полностью истрачу её на Лео, и не имело значения, справедливо ли это по отношению к нему. Нести бремя чьих — то надежд и мечтаний — большая ответственность, но я не понимала, почему бы не дать Лео шанс хотя бы попытаться.

— Да. Обещаю. Как я уже говорил, я люблю тебя, Джули. Так сильно, что не могу позволить тебе отказаться ради меня от своих мечтаний и образования.

— Но может быть теперь ты — моя мечта, — предположила я, потому что не сомневалась в этом.

— Я знаю, что твои мечты могут быть масштабнее, и могут включать для тебя в будущем все эти вещи. Меня. Колледж. Окончание обучения. Места хватит для всего.

Он прав. У меня были грандиозные мечты. Такие, от которых не хотелось возвращаться в реальность. Я понимала, что сесть на завтрашний рейс — риск, но благодаря заверениям Лео не казалось, что я отказываюсь от чего — то, а наоборот. Возможно, эта ситуация обернётся в нашу пользу. До сих пор так и происходило.

И хотя ранее болтовня Уокера действовала мне на нервы, сейчас я бы отдала что угодно, чтобы узнать наши с Лео шансы. Но это были не те расчёты, которые я могла произвести. И это должно быть хорошо, потому что в этом суть любви, разве нет? Рисковать, когда исход неизвестен. Жить и надеяться, когда не знаешь, что уготовано на грядущий день.

Но я понимала, что меня ждало завтра: я, упакованный чемодан и девятичасовой перелёт в Нью — Йорк без Лео, который не собирался присоединиться ко мне в качестве пассажира.

При всей моей уверенности в нашем будущем казалось, что складывающаяся реальность на несколько процентов сократила нашу обнадёживающую статистику.

Глава 23

Вам знакома ситуация, когда вы проходите через таможню, и у вас спрашивают, есть ли вам, что задекларировать? Мы все делим этот большой старый вращающийся мир, но мы нарисовали воображаемые линии и границы, которые отпечатались на континентах, раздробили местность, как линии, проведённые по песку. Мы можем жить на одной планете, подвергаясь одинаковой гравитационной силе, которая удерживает наши ноги на земле, а не вальяжно плыть в воздухе, но не можем привезти яблоко из Канады в США без заполнения обязательного юридического документа, подтверждающего его доставку.

Я не понимала, как устроены некоторые вещи.

В любом случае, когда они это спросили, я заплакала. Потому что не привезла с собой что — то или кого — то. К счастью, рядом находился Йен, он забрал мои вещи и провёл меня через бесконечно длинную очередь к выдаче багажа и к такси, которое отвезло нас домой, в нашу квартиру, спрятанную между многоэтажными зданиями и километрами кирпича и цемента, которые представляли собой Нью — Йорк. Не думаю, что мне удалось бы самостоятельно сориентироваться, хотя я делала это бесчисленное количество раз после наших международных путешествий в прошлом. Иногда девушке требуется дополнительная поддержка.

Сейчас всё изменилось. Печаль окутала всё происходящее вокруг и мои мысли, словно всё моё существо покрыли горькой глазурью. Это как когда вы ожидаете угощение в виде кекса со сладкой ванилью, а в итоге оказывается, что это сливочный сыр, достаточно подходящий для того, чтобы его взбили, замаскировав под сахар. Сыр — не лакомство, даже если он умудрялся проскользнуть в десертное меню в виде блюда. Некоторые вещи не могли сойти за правду. К этому относились и моя нарочитая попытка изобразить убедительную улыбку, и воодушевлённая уверенная манера поведения в духе всё — будет — хорошо. Я — сыр. Фальшивка, пропитанная горечью.

Ненавистное ощущение. Это не про меня. Я не из тех измученных и подавленных художников, которые творят, подпитываясь своими тёмными эмоциями. Я излучала свет. Была беззаботной. Возможно, иногда чересчур, на грани с легкомысленностью, но это нормально. Я нравилась себе. Как и Лео. Но эта погружённая в раздумья девушка? Не очень.

Если честно, не знаю, откуда взялась эта печаль. Не похоже, что между мной и Лео всё кончено. Он предельно ясно дал это понять. Но мысль о нахождении вдали от него, когда я только начала чувствовать себя частью его, стала ударом, поясом смертника, пристёгнутым ко мне только чтобы взорваться после того, как я снова окажусь на родине.

Но бомба не сработала.

Я повисла в ожидании. Ведя действующий на нервы неминуемый обратный отсчёт. Огненно — красное электронное свечение отсчитывало по секундам моё счастье до того момента, пока мир не прервался взрывом иллюзий.

Этого пока не произошло, но при каждом вздохе я чувствовала сокрушительный вес жилета, сжимавшего рёбра.

Казалось, что между нами всё кончено.

Когда такси подъехало к лофту, от Евы и её мамы не осталось и следа. Очевидно, Лео оплатил счета, чтобы переселить их в ближайший отель. Это красивый жест, который лишь доказывал, что его действия будут носить долговременный характер. Он всё продумал. Подготовился. Я не пробыла в Италии и недели, поэтому стало любопытно, как давно он всё спланировал. Это больше не походило на решение, принятое за ночь. Оно казалось слишком взвешенным для этого. Что, вроде как, отстойно.

— Дом, милый дом, — пропел Йен, достав ключи из кармана штанов. Дверь в лофт распахнулась, и меня окутал знакомый запах. Раньше он был моим любимым, каждый раз, когда я возвращалась, он обволакивал невидимыми объятиями. Он представлял собой сочетание свечи с ароматом булочки с корицей, которую я купила в прошлом году, чтобы скрыть неудачную попытку Йена приготовить банановое фламбе, и соседский запах индийской еды, который просачивался через вентиляционные отверстия и клубился в атмосфере, которую мы вдыхали и выдыхали. Он стал частью нас, элементом каждого глотка воздуха, что может быть причиной того, почему он такой успокаивающий.

Но у меня имелся новый любимый запах.

Лео.

Я решила не стирать ничего из одежды, что брала в поездку, а вместо этого поглощать запах, который всё ещё оставался на них, так долго, как только могла. Или до тех пор, пока он не вернулся бы в Штаты.

Предполагалось, что это произойдёт через неделю. Через семь дней мы не просто будем на одном и