не увенчались успехом. Я также как и Кречет, упал на спину, и свет погас. В себя я пришёл от того, что кто-то меня тащил за ноги, и матерился по-узбекски. Ноги и руки у меня были связаны. Это я проверил в первую очередь. Я не торопился показывать, что я очнулся. Не убили сразу, значит и не собираются. Для чего-то мы им нужны, и я хотел выяснить, для чего, и раскрыть тайну исчезновения людей. Приоткрыв немного глаза, я увидел, что Кречета тоже тащат вперёд ногами, но он пока не пришёл в себя. Голова моя больно елозила по земле, и чтобы не стереть её до кости, я слегка приподнял её. Вокруг стояла полная темнота, и наши похитители этого не заметили. Впрочем, тащили нас не долго. Остановились мы рядом с ослами.
— Проверь, Эркин, — заговорил очень знакомым голосом на узбекском языке тот, кто тащил Кречета, — не очнулся твой? А то, сто метров, по камням башкой. Как бы, не очухались.
Прожив свою юность в Узбекистане, я неплохо знал этот язык. Говорю с трудом, но понимаю хорошо. Так что, затруднений с пониманием, о чём они говорят, у меня не вызвало.
— Да ты что, Фарид, — заржал Эркин, — им сейчас хоть член режь, не очнуться. Они только к двенадцати дня начнут приходить в себя. Не в первый раз ведь.
— Всё равно проверь, — пробурчал Фарид, — странные они, не такие, как прежние.
Эркин приблизил своё лицо к моему, прислушался, даже похлопал по лицу. Я притворился мертвецки сонным. Мне это удалось.
— Нет, Фарид, как мёртвый. Давай передохнём, а-а? Устал я этого борова тащить. Заодно шашлык съедим. Как у меня живот сводило от этих запахов. У-у собаки, — пнул он меня в бок, — как будто специально издевались.
— Ладно, — согласился Фарид, — время у нас ещё есть. Пойдём за вещами, и шашлык возьмём.
Они отлучились, но возвращаться не торопились. Видимо, там и решили съесть шашлык, чтобы не таскаться с ним. Кречет так и лежал без движений. Он был жив, я просканировал его взглядом ра-хат, просто был в глубоком отрубе. Я тоже не торопился освободиться. Надеялся на то, что сейчас они начнут сами выбалтывать свои секреты. Это здорово сэкономит время.
— Слушай, Фарид, — услышал я приближающийся голос Эркина, — а если бы они не стали брать водку, что бы мы делали?
— Ха, — заржал он в полный голос, — кто не взял бы, эти русские собаки? Запомни, Эркин, русские без водки никуда не ходят.
— Ну, а если бы у них своя водка была, — не сдавался Эркин, — что бы мы делали?
— Тогда им Умар дал бы книжку с сюрпризом, вместе с картой. В книжке тоже есть маячок, как у меня в грелках, но там ещё есть сонный газ. В нужный момент, ты его активируешь, и всё. Делай что хочешь. Ты чего, Эркин, ты же знаешь всё, зачем спрашиваешь?
— Мы с тобой целый день за ними плелись, — начал ныть Эркин, — и ради чего? Всего-то за тысячу рублей. Ты-то уже две тысячи от них получил, а я, всего тысячу получу у хозяина. Не справедливо, знаешь? Работу-то одинаковую делаем. Я к чему веду, может, лучше, в кишлаки завтра пойдём? Там проблем меньше, и устанем меньше. Зато, сразу человек пять, а то и шесть можем взять. В машине твоей поместятся. По три тысячи всё-таки больше, чем по одной.
— Дурак ты Эркин, — усмехнулся Фарид, — да ты у них сейчас получишь больше, чем мечтал. Ты бумажники их видел? А я видел. Я столько бабла ещё не видал в одном кошельке. Нам же никто не запрещает их обыскивать и забирать лишнее, хозяин специально так делает, чтобы именно туристов мы похищали. За ними спрос меньше. Пропал и пропал. Сколько уже таких пропащих? А мы пока работаем также. Всё тихо и спокойно. А если продолжим сельчан похищать, сразу шум поднимется. И так Аслан уже ругается, говорит, что не может долго скрывать всё это, нужно притормозить. Последний раз, чтобы спровадить следователей, крупную сумму пришлось заплатить. Ты хочешь, чтобы эту сумму хозяин на тебя повесил?
— Э-э, этот Аслан, уже совсем берега попутал, мент поганый. Пугает он просто, обманывает. Не было никаких следователей. Приезжал один какой-то штатский, посидели они вместе в чайхане, вина попили, да он уехал. Вот и всё следствие. Ты не верь ему, он тебе ещё не то расскажет.
— Врёт, не врёт, — не соглашался Фарид, — а притормозить надо. Неспокойно там сейчас. И мне из-за этого не спокойно. Погореть можем. Обождём месяц другой, а потом приступим. А пока будем туристами заниматься.
— Слушай, Фарид, — заинтересованно спросил Эркин, — а зачем хозяину столько людей? Что он с ними делает?
— Не был бы ты моим родственником, — начал ворчать Фарид, — я бы тебя давно уже с этими туристами сдал. Не задавай такие вопросы. Не к добру это.
— И всё же, Фарид, — не сдавался Эркин, — я же уже спросил. Он что, жрёт их что ли?
— Ой дурак, — схватился за голову Фарид, — о чём ты думаешь, а? Зачем ему людей есть, когда он фуагру каждый день может кушать? Для работ они ему нужны, как рабы, понял да? Хлопок они собирают, прополку делают.
— А тракторами разве не удобней это делать, комбайнами?
— Трактора да комбайны нужно купить и обслуживать. Топливо опять же. Специалистам зарплату платить. А этим ничего не нужно. Лепёшку кинул им одну на двоих, и целый день работают.
— Но ведь так они быстро умрут, — удивился Эркин, — в чём выгода?
— Они сначала урожай соберут, прибыль принесут, а потом сдохнут. Да и никто их зимой кормить не собирается, работы зимой для них нет. Вот мы и ловим поэтому, новых работников. Ладно, хватит болтать, давай лучше посмотрим, что у них есть.
Удивительно, но начали свой осмотр они не с нас, а с наших рюкзаков. Хотя, чему тут удивляться, бумажник то свой я туда убрал. У меня в кармане только нож швейцарский, и больше ничего.
— Смотри ка, Эркин, — раздаётся удивлённый голос Фарида, — это что?
— Ух ты, — слышу я восхищённый возглас Эркина, — это сабли. Ой, острая какая. У меня бритва есть немецкая, она не такая острая. Смотри, как глубоко порезался.
— Не сабли это, — нравоучительно настороженно отвечает Фарид, — это катаны, японское оружие. И где-то, я такие катаны, уже видел. Не нравится мне
