себе, что не вернусь назад. Какой в этом был бы смысл? У нас с Александром нет будущего. Что, если оно есть? Что, если у меня есть несколько вариантов во всем этом? Можно оставить все как есть, он уже ответил на все мои вопросы, и я могу закрыть эту главу навсегда… Но я не могу избавиться от ощущения, что она осталась незаконченной, несмотря на это.
Что, если я ему нужна?
Я не верю ни во что за пределами этого мира, и никогда не верила. Я не верю ни в предчувствия, ни в астрологию, ни во всякую подобную чушь. Я всегда была ужасно практичным человеком, несмотря на мою любовь к книгам. Тем не менее, время, проведенное с Александром, пробудило во мне что-то еще. С ним, в те дни, когда я боролась за то, чтобы сохранить ему жизнь, я чувствовала, что открыла для себя ощущение волшебства, романтики, сказочной фантазии, в существование которых я никогда не верила в реальном мире. Реальность для меня всегда была борьбой, болезнями, голодом и страхом. Начало моего времени с Александром тоже было чем-то подобным. Но это превратилось во что-то совсем другое.
Если я не последую инстинкту, я знаю, что буду вечно гадать, а что если? Я буду вечно гадать, что с ним, и могло ли быть что-то по-другому. Если я вернусь, по крайней мере, я буду знать. Если мне снова придется уйти, я сделаю это, зная, что у меня с ним ничего не вышло.
Я нервно кусаю губу, глядя на Джорджи через стол.
— Эй, я тут подумала, — говорю я так беспечно, как только могу, как будто это идея, над которой я работала некоторое время, а не спонтанное решение, вызванное кошмаром, из всех возможных.
— Да? — Джорджи набивает рот яичницей, беконом и блинчиком одновременно, прожевывая их так, словно это пятизвездочный завтрак, а не моя сомнительная стряпня. — Что?
— Что, если бы мы отправились в отпуск на Рождество? Мы никогда не проводили Рождество вдали от дома. Здесь много воспоминаний о дерьмовом Рождестве. Мы могли бы сделать что-то новое, только вдвоем.
Джорджи хмурится.
— Например, что?
— Как насчет Парижа? — Я поднимаю бровь. — Я слышала, на Рождество там красиво. Они подсвечивают Эйфелеву башню и все такое.
Он выглядит неубедительным.
— Мы можем себе это позволить?
— Я же говорила тебе, у меня еще много чего осталось. — На самом деле я знаю, поездка значительно сократит сбережения, которые я спрятала под кроватью, но моя потребность убедиться, что Александр в безопасности, гнетущее чувство, оставшееся после моего кошмара, заставляет меня поступить именно так. Такое ощущение, что это то, что я должна сделать.
Джорджи пожимает плечами с типичной подростковой апатией, но я вижу, как его глаза загораются от этой идеи.
— Это могло бы быть круто, — говорит он, как будто ему все равно, так или иначе, но я знаю своего брата и уже вижу, как у него крутятся колесики.
— Тогда давай сделаем это. — Я отложила вилку. — Мы поедем на поезде, я знаю, ты никогда раньше не ездил на поезде. Мы снимем отель и проведем Рождество где-нибудь в новом и особенном месте.
Приняв решение, Джорджи идет собирать вещи, пока я мою посуду и складываю кое-какие вещи в сумку для себя. Мое сердце трепещет в груди, как пойманная птица, при мысли о том, что я снова увижу Александра, и я знаю, что этого не должно быть. Это поездка, чтобы проведать его, не более того, твердо говорю я себе, но мне трудно убедить себя в этом простом факте. От волнения, которое я испытываю, увидев его снова, от выражения его лица, когда я вхожу в его квартиру, у меня почти кружится голова. На этот раз я буду там по собственной воле. Что, если это означает, что все может быть по-другому? Новый старт для нас обоих… Не будь идиоткой. Этот человек лишь некоторое время был твоим знакомым. Ты не можешь начать с ним отношения.
Однако моему быстро бьющемуся сердцу все равно.
Волнение Джорджи, неплохое развлечение, пока мы отправляемся в путь. Все, от поездки на такси до прибытия на вокзал и покупки в последнюю минуту чрезмерно дорогих билетов в толпе отдыхающих, внушает ему благоговейный трепет. Я сосредотачиваюсь на этом, вместо того чтобы снова думать об Александре. Джорджи такой же неискушенный в путешествиях, как и я, и мне нравится видеть, как он взволнован. Даже если это путешествие не такое простое, как я описала, я все равно рада поделиться этой частью опыта со своим младшим братом.
Он настоял, чтобы мы купили конфеты в поезде, как в фильме Гарри Поттера, и с энтузиазмом рассказывает о местах, которые мы могли бы посетить в Париже, о которых он узнал в школе: о Лувре, соборах и других местах. Я рада слышать, что ему понравились уроки истории, и мы еще разговариваем об этом, пока поезд движется к Парижу… и Александру.
Оказавшись там, мое желание увидеть его кажется почти непреодолимым, но я заставляю себя ждать. Моя первоочередная задача, убедиться, что Джорджи в безопасности, счастлив и не чувствует себя брошенным. Я заселяю нас в один из лучших отелей в нескольких милях от апартаментов Александра, с видом на Эйфелеву башню, и заказываю французское обслуживание в номер, блинчики и шампанское.
— Ты можешь немного выпить, — твердо говорю я ему. — И посмотреть фильм, если хочешь. Мне нужно зайти проведать друга.
Джорджи прищуривается, глядя на меня.
— Мы поэтому здесь? Я думал, это из-за отпуска.
— Так и есть, — настаиваю я. — И я скоро вернусь сюда, и мы вместе проведем Рождество и исследуем Париж. Но у меня заболел друг, и мне нужно проведать его.
Джорджи хмурится.
— У тебя нет друзей.
— Ну, теперь есть. — Я взъерошиваю его волосы, целую в макушку. — Лучше бы тут осталось шампанское, когда я вернусь.
Мое сердце снова трепещет в груди, когда я направляюсь к квартире Александра. Я могла бы взять такси, но предпочитаю пройтись пешком, позволяя холодному воздуху остудить мои раскрасневшиеся щеки и давая себе время подумать. Я говорю себе снова и снова, что я просто собираюсь проверить, как он, но то, как бьется мой пульс, говорит об обратном.
У меня такое чувство, будто я собираюсь увидеть любимого, который тоже в нетерпении, предвкушает момент, когда он снова увидит меня. Кажется, что прогулка не занимает много времени, как будто я парю над снегом. Мне не терпится увидеть, насколько лучше он себя чувствует, и вообще сможет ли он меня обнять…
Я стучу в его дверь, мое сердце колотится где-то в горле, я хмурюсь, когда никто не отвечает. Он спит? Я достаю ключ, который остался у меня с тех пор, как я уходила
