воздухе флюиды недовольства, потому что в действиях его проглядывала некая непоследовательность. Иногда он обаяет приехавших из столицы архитекторов и интендантов, в другой день сидит тихо, пропуская сроки подачи официальной заявки. К тому же недавняя смерть верного Люса, старого приказчика, на которого многое было завязано в торговом доме, прибавляла неразберихи. Тем не менее, остальных своих доверенных лиц, в число которых затесался и Накар, Бирон вернул в город.
- Слушай, а твоя печать ведь не все способности блокирует?
- Она оставляет самый минимум, - недовольно сообщил Накар. – Зрение и повышенную чувствительность к проявлениям магии, больше ничего.
- То есть усиливать тело ты не можешь, - сделал вывод Черныш.
- Это как?
- Непрерывно прогоняя энергию по организму, укреплять его, - припомнил однажды просмотренный фильм про ушу попаданец. – Иммунитет повышается, голыми руками можно камни дробить, кожу делать непробиваемой для оружия.
Опальный маг отрицательно покачал головой.
- Нет у нас такого. У северян существует нечто похожее, но, чтобы кожу нельзя было ножом пробить – нет, не слышал. Так что я не пробовал. А иммунитет у всех магов выше, чему у обычных людей, ещё больше его повышать нет смысла – обычными болезнями мы не болеем, от проклятий он всё равно не спасет.
Следующим днём кухарки громко пересказывали друг дружке байки о настоящем представлении, устроенном молодым магом в доме купца Милада. Черныш не прислушивался – ему намного подробнее отчиталась Сантэл, присутствовавшая там лично. Городская «золотая молодежь» (по столичным меркам – слегка позолоченная) часто собиралась в гостях у того или иного родителя и допоздна развлекалась под мягким присмотром старших. Занимались всякой ерундой: пели, болтали, танцевали, рассказывали разные истории, слушали приглашенных менестрелей, играли в местный аналог карт на щелбаны. Сейчас вот пригласили заезжего чародея и уболтали его показать своё искусство. Простенькие фокусы потрясли неизбалованных зрелищами людей. Юрган редко чаровал публично, держал марку, а других волшебников в округе прежде не было.
Похоже, вчерашний разговор и восторги женщин что-то зацепили в душе Накара, потому что вечером он пошел в кабак и напился. Осознанно, целеустремленно, выказывая наличие некоторого опыта. Компанию ему составила почтенная Ханира, причем чутье записной сплетницы, по совместительству являющейся резидентом туземных безопасников, кота совершенно не удивило. Восхитило, это да, но не удивило. Способность шустрой старушонки вычленять ключевые точки еще только намечающейся интриги лежала за пределами человеческого понимания. Обыватели списывали умение Ханиры оказываться в нужное время в нужном месте на колдовские способности, люди образованные грешили на волю богов, Черныш склонялся к мысли о долгом обучении и опыте оперативной работы.
- Пей, милок, пей винцо. Небось, тяжко тебе живется в проклятом доме-то, ась?
Пригорюнившаяся на лавке бабулька со стороны выглядела форменным божьим одуванчиком, хрупким и трепетным. Даже местные, не раз страдавшие от ее вредного характера, и те могли расчувствоваться и начать трепать языком.
Накар, однако, не поддавался. На вопросы отвечал односложно, ограничиваясь короткими междометиями, и вообще старую сплетницу игнорировал. Однако многоопытную Ханиру холодность собеседника не смутила. Она придвинулась поближе, положила сухонькую лапку на локоть Накара и доверительно поведала:
- Хороший ты человек, Накар. Умный, образованный. Не чета нашим-то мужикам. Поговорил бы с хозяином, глядишь, отправил бы тебя в столицу интересы представлять.
- В столицу? – приказчик криво усмехнулся. – Нет, в столицу мне нельзя.
- Отчего ж так?
- Да так.
Вообще, если бы не плохая координация, мужчину никто за пьяного бы не принял. Речь четкая, внятная, взгляд трезвый. И, как уже упоминалось, держит язык за зубами.
- Зачем мне в столицу? – бывший маг потянулся за кувшином. – Она, похоже, сюда скоро сама переберется.
- Да с какой стати?
- Предчувствие у меня такое, бабушка, – кружку мужчина проигнорировал и пил из горла. – Просто предчувствие.
Старушка авторитетно закивала головой:
- Оно и верно, предчувствия не обманут. Савка-рыбарь завсегда им верит и всегда они у него сбываются. Намедни, вот, возникло у него предчувствие, что голова заболит сильно. Пошел бедолага в таверну, принял маленько для храбрости, а как домой приполз – там его жена с ухватом и встретила. Сбылось, стало быть, предчувствие.
Накар не улыбнулся. Ханира продолжала рассуждать, как ни в чем не бывало.
- Ну, коль сам не хочешь, дело твое. Мужчина ты видный, умный, недаром тебя девки приваживают да у мэтра Юргана – тьфу, тьфу, ни к ночи будь помянут, колдовское семя – зелье всякое да амулеты просят. А вчерась я ведь у него и Бирекку видела. Точно тебе говорю – глаз она на тебя положила. Держись, милай, подальше от этой распутницы, не доведет она до добра. Не веришь старой? Да я же к тебе всей душой, как к сыну родному, божьей волей прибранному, отношуся! Да сам бы спросил у чародея нашего, не по твою ли душу хозяйка приходила, когда он из затвора выйдет.
- Какого затвора?
- Откудова же мне, горемычной, знать? – потупилась почтенная сплетница. – Раньше по утрам на базар шлялся, а чего-то третий день засел у себя в ла-бо-ра-то-ри и не выходит. Не иначе, дело какое злое готовит. Ой, не к добру…
Не сказав ни слова, Накар поднялся, бросил на стол пару монет и, слегка пошатываясь, вышел из зала. Старуха проводила его острым пристальным взглядом до самых дверей, Черныш специально отметил, и только потом переключила внимание на остальных посетителей. Кот задумался. С одной стороны, наблюдение за работой почтенной Ханиры всегда доставляло ему изрядное удовольствие. Сведения она собирала виртуозно, причем умудрялась раскрутить на разговор даже изначально враждебно настроенных к ней личностей. Являлась, так сказать, многоопытным психологом-практиком. В то же время Накар для Черныша оставался приоритетной целью, то есть потенциальным источником информации. И просто следовало бы за мужиком присмотреть – время позднее, на улицах всякий народ ошивается.
Большой черный кот потянулся, выгнув спину и немного поточив когти, затем вальяжно прошествовал по балке к вентиляционному отверстию. Наверх никто не смотрел, поэтому на исчезновение зверька сидящие в зале не обратили внимания. Зато сам Черныш без помех выбрался на улицу, на крышу, где огляделся по сторонам, высмотрел в наступивших сумерках закутанную в плащ высокую фигуру и бодро заскакал по заборам вслед. Шел бывший маг, а нынешний приказчик, не в сторону дома и теплой постели – он слегка неуверенно, но целеустремленно двигался к особняку городского чародея. По крайней мере, ничего другого, способного представлять для него интерес, Черныш в
