хрустнул Слоненок.
— Все жрешь.
Угукнув, пошел Слоненок помогать кривому Авдею — нужно быо грамотно, на все военные случаи, устанавить миномет «Поднос».
Минометчика Володьку Авдеева кривым звали потому, что не было у него одного глаза. Не моргая, смотрел Володька стеклянным протезом на мир и людей. Теперь он устанавливал на краю поляны у леска свой «Поднос». Помогали ему двое разведчиков, приданные к его мобильной минометной батарее. Слоненок еще подвязался. Добросовестный Слоненок натаскал веток. Понабросали охапками снега — укрыли, замаскировали позицию.
«Кривизну» Володька заработал, когда служил в саперном взводе — вышибло ему правый глаз во время подрыва фугаса на Первомайке. Случилось это еще при известном всей комендатуре солдате Буче, Иване Знамове. Костя Романченко был тогда жив. Были живы тогда Гарик Иващенко, Чурсин со Слободянником, командир минометчиков Ренат с женой Юлей, красавица Светлана Пална — военно-полевая подруга коменданта Удава. Спирин тогда получил контузию. Они с Володькой приятелями остались. Иногда вспоминали старых саперов, разведчиков. Поминали молча.
Вернувшись в комендатуру с протезом вместо глаза, подумывал Володька об увольнении. Передумал скоро. Намекнул кто-то — кому ты кривой будешь нужен там, дома! Ни одна баба на тебя не глянет и пенсии никакой не получишь. И ордена тебе не видать — рожей не вышел. Прошло два года как нахлобучило Володьку, служил он неизменно в комендатуре. И вроде как решил служить вечно, потому что обратно, если вдруг уволится, не примут его ни на каких условиях. «А потому что на хрен Красной армии кривые минометчики!» — подначивал Володьку мракобес Тимоха.
С одним глазом в саперах было Авдееву неловко чувствовать себя, туго было. И надо же так неожиданно повернуться судьбе — получился из кривого Володьки непревзойденный минометчик. Весной две тысячи первого, когда возле Грозэнерго погиб лучший минометчик Ренат со своей женой Юлей, не стало специалистов по артиллерии в Ленинской комендатуре. Авдеев тосковал по своему командиру. Выпил. Похмелился. И принялся изучать минометное дело: завел тетрадку, куда переписал таблицы по стрельбе. Освоил Авдеев восьмидесятидвухмиллиметровый облегченный миномет 2Б14—1, по-содатски «Поднос», сделанный специально для десантных войск. Мощное оружие. Накрывал «Поднос» цели на площади до четырех километров. Мина от него весила три килограмма. Если каждому бойцу по две в рюкзак, то с группой в тридцать бойцов можно было иметь для горного боя до шестидесяти выстрелов. Ни одно наступление не устоит против такой переносной артиллерии. Звали Володьку коротко по фамилии Авдеем.
Авдей примеряется к прицелу: глянет в дальномер, потом в свои таблицы.
— Примерно ясно, — констатировал Авдей. Что означало для остальных: «Миномет готов к стрельбе хоть по скольким врагам».
Они стояли теперь на поляне, с которой вниз видно было как на ладони все селение Харачой, долина — речка, ущелье, кустарник и буковая роща.
— Надо бы и другую сторону прикинуть, — решил Авдей.
Пока Тимоха лазил со Слоненком по окрестностям, Авдей изучал тылы и фланги. За их позициями метров через сто пятьдесят — полоска леса, а за лесом ровное плато — пастбище для овец. «Запросто могут обойти», — подумал Авдей.
Авдей легок был на подъем.
Еще в Грозном скучающий в своем минометном взводе Володька завидовал разведчикам. Про себя думал, куда ему в разведку с кривой одноглазой рожей. Но когда Макогонов вдруг предложил сходить с ними на мероприятие, Авдей согласился не раздумывая. В минометном взводе стали ему говорить, что нарвешься с этой разведкой на неприятности! Тебе надо? Надо, ответил Володька и отправился с Макогоновым и его бойцами «нарываться». Миномет он молча снял с плиты, молча погрузил на БРДМ, молча сел рядом. Никто во взводе и не хватился, а куда же миномет делся. Макогонов после плевался и ругался: «Набрали на офицерские должности всякую рвать! Им что миномет, что пианино. Специалистов хрен с горкою, ни один положить мину хотя бы на футбольное поле не сможет».
Понравилось Володьке у Макогонова, а чем, он так сразу себе объяснить не смог. Хорошие солдаты? Да. Безжалостные? Да. Однажды в ночном бою Володька развернул свой «Поднос», навесил с критического расстояния, метров со ста пятидесяти — виртуозно положил — ровно между домами на улочку, с которой и велся «духами» огонь. Потом осведомители донесли, что «духи» подумали, будто это отработали по ним сверхновые ракетные установки.
Но то был всего-навсего кривой Володька Авдей.
И когда сообразил Володька, почему тянуло его к разведке, то стал спать спокойней спокойного. Мертвецки стал засыпать — в душе появилась гармония. Идейные они были, самые настоящие идейные, вот оно что! Девиз был у разведки — плакат с аккуратными буквами, выведенными Тимохой, встречал на входе в расположение: «На небе Бог, на земле Россия!» Это сначала удивляло, потом настораживало. Но вдруг прорывалась «мысля», как здоровая кровь сквозь фурункулы и гнойники — а чего же не сказать, что мы, русские, лучшие?! Чего же все о плохом, паршивом: о пьянице рависте Семеныче, о ворюге тыловой крысе Василиче?.. А если вот так просто за идею снять миномет с плиты и с разведкой в город. «За Родину — это дело не громкое — не для понта, а настоящее», — размышлял Авдей. И скоро перебрался жить в разведку.
Миномет установили за валунами, замаскировали тщательно. Слоненок пожевал галету.
— Авдей, а в ведро попадешь? — спрашивает Слоненок.
— Попаду.
На плащ-палатке выложились мины.
— Хватит? — спросил Слоненок, указывая на мины.
— Если по ведрам стрелять, то нет. А так — да. Тридцать пять выстрелов как с куста.
— А в колодец попадешь? Там колодец в Харачое.
— Попаду.
— Тимоха пещеру нашел старинную с костями.
— С чьими?
— С древними, — говорит Слоненок. Жует галеты.
— Надо тогда взорвать, чтобы похоронить.
— А ты попадешь по пещере?
— Попаду.
Авдей привалился к валуну и закурил в кулак. Прячет голову чуть не между колен. Тихо вроде. Может, и не случится ничего, думал Авдей. Посторожат они в засаде и чухнут на базу домой. Сколько раз случалось им шариться по горам. Авдей закрыл глаза. Дома в тепле можно будет отоспаться после выхода, отлежаться у закопченной буржуйки. Можно сходить к саперам и послушать Саввины байки.
«Что-то последнее время Савва стал выпивать чрезмерно, — думал и вздыхал добряк Володька Авдей. — Как бы не случилось беды с неугомонным калмыком».
И уже когда додымил почти — когда обкурок стал жечь пальцы, послышалось тревожное «кыс-кыс!» Тимоха поднял кулак.
Они появились — по одному стали выходить на открытое из лесочка. Фигурки людей с трехсот метров еле заметны непривычному глазу. Туман стал быстро бледнеть. Когда последний вышел на тропу из-за темной стены леса,
