к нему сзади и положил руку на плечо, но Томас даже не обернулся.
«Где второй?» спросил он, едва в силах говорить. «Должен быть еще один.»
«Рейчел его поймала,» ответил Эрис. «Не волнуйся. Они все мертвы.»
Томас держался за Терезу так, словно иначе упал бы в самый центр мира. «Я больше не могу этого выносить.»
Рейчел находящаяся где-то рядом сказала.
«Шесть,» сказала она. «Осталось только шесть.»
К обеду они прикончили оставшихся шизов. По сравнению с тем кошмаром, которым им пришлось сделать в комнате отдыха, все остальное было сущим пустяком. Все они спали, и их жизнь закончилась уколом иглы.
На этом было все.
Чистка закончилась.
ГЛАВА 52
231.06.7 | 12:45
В каком мире жил Томас. Болезнь, смерть, предательство. Его друзья подвергались жестоким испытаниям, которые, возможно, ничего не значили. Мир, испепелен, лежит в руинах. Месяц назад он помог убить больше дюжины человеческих существ за несколько часов. И с тех пор каждый день он жил в яме ненависти к себе и с чувством вины, избегая друзей любой ценой. Даже живя в комплексе, кишащим так называемыми Мозгачами, никакая терапия не помогла ему справиться с ужасами Чистки. И никогда не поможет.
Он изменился. По крайней мере, он это понимал.
В последнее время он даже держался подальше от комнаты наблюдения, слишком подавленный, чтобы наблюдать за лабиринтом. Но сегодня он заставил себя войти и наверстать упущенное. Первое, что он заметил, был дисплей, на котором Алби и Ньют шли вдоль одной из огромных стен Глейда, но что-то было не так. Ньют наклонился к Алби, который, положив руку ему на спину, помог встать. Ньют мог перенести весь свой вес только на одну ногу. Он покачивался на каждом шагу, его лицо искажала гримаса боли.
Томас сидел за пультом управления, он нашел время, чтобы решить, как ему поступить. Затем он начал тщательный процесс поиска правильных ракурсов, которые ему понадобятся, чтобы составить историю.
Что, черт возьми, случилось с Ньютом?
Менее чем через два часа Томас соединил вместе серию видеокамер с различных жуков-наблюдателей, в наиболее близкую к непрерывной подаче, которую он мог бы сделать. Это была история, которая чуть не разбила сердце Томаса. На большом экране дисплея, в центре стены, он снова запустил просмотр, теперь уже с самого начала.
Ранним утром предыдущего дня Ньют был совершенно здоров. Он попрощался с Минхо и другими бегунами, очевидно, у Ньюта был выходной. После того как различные группы исчезли по своими углами, Ньют некоторое время бродил по Глейду, проверяя различные участки, как будто все в мире было нормально для него, так же нормально, как жить в гигантском лабиринте. Он поговорил с Уинстоном в Живодерне, потом поболтал с Зартом на маленьком кукурузном поле в Плантации. Ньют даже немного посмеялся, один раз хлопнув Зарта по спине, как будто он только что рассказал отличную шутку.
Ньют подошел к Могильнику, роще в юго-западном углу, очерченной умирающими скелетами деревьев, которые, по мнению Томаса, всегда были предвестниками грядущих неприятностей. Там Ньют плюхнулся на скамейку и просидел не меньше тридцати минут. Томас перемотал запись на тот момент, когда Ньют наконец встал и вошел в крохотный лесок. Вид сменился на низкий ракурс жука, который полз всего в нескольких футах позади него. Ньют направился прямо к кладбищу, где деревянные столбы отмечали места, где были похоронены те Глейдеры, которые встретили свою смерть после входа в лабиринт.
Он стоял на коленях, тупо глядя перед собой остекленевшими глазами, и лицо его все глубже погружалось в отчаяние. Он долго так сидел, и Томасу показалось, что он догадывается, что происходит в голове его друга. Мучительное чувство вины за всех тех, кто умер. Думая, что, возможно, он мог бы спасти их каким-то образом. Печаль по поводу ситуации в целом – опасности, скуки, разочарования из-за того, что они не знали, зачем они здесь. Разочарование от потери воспоминаний. И, возможно, на каком-то глубинном уровне он вспоминал сестру, которую они стерли из его памяти.
Ньют встал. Он отвернулся от кладбища и зашагал прочь от Могильника, шагая так быстро, что жук, обеспечивающий обзор камеры, подпрыгнул, когда поспешил за ним. Ньют вышел из леса и не сбавляя скорости направился прямо к западной двери, ближайшей. Несколько Глейдеров помахали и поздоровались с ним, но он проигнорировал их, глядя прямо перед собой с мрачной решимостью. Томас выпрямился, уже зная конечный результат и сгорал от любопытства, как же это произошло.
Ньют покинул Глейд и вошел в коридоры лабиринта. Его походка не замедлилась, он шел быстро и уверенно. Он повернул налево, потом направо, потом снова налево. Еще несколько поворотов. Наконец он добрался до длинного участка, где густой плющ покрывал стены с обеих сторон. Он остановился рядом с тем, что слева, и повернулся к нему лицом и оперся на руки, которые тут же исчезли в зелени. Он на мгновение замер, опустив голову, потом посмотрел вверх, вытянув шею, словно хотел увидеть самый верх стены.
Ньют протянул руку и начал карабкаться по плющу.
С его мускулистыми руками это выглядело легко. Ухватившись за одну лиану, он подтягивался достаточно высоко, чтобы найти опору где-нибудь в камне ногами. Потом он хватал другую лозу, потом еще одну, используя обе руки, обе ноги и всю свою силу. Он взобрался по камню и плющу, достигнув середины между полом и фальшивым небом за считанные минуты. Томас знал, что именно здесь, по его мнению, он не сможет продвинуться дальше. Комбинация встроенных оптических иллюзий и запрограммированных репрессоров в его имплантате гарантировала, что он никогда не доберется до вершины. Он поднялся еще на несколько футов; затем он остановился, глядя в небо, он выглядел разбитым.
Томас наблюдал и ждал.
Ньют вцепился в плющ на стене, и все его тело почти исчезло за зеленью. Жук-наблюдатель, который взбирался по стене рядом с ним, подполз и остановился всего в нескольких дюймах от лица мальчика. Уже не в первый раз Томас задумался о программном обеспечении, управляющем этими маленькими механическими существами. Как он мог знать, что делать, когда рядом не было никого, кто мог бы дать ему инструкции?
Ньют посмотрел прямо в камеру и впервые за все это время заговорил так, чтобы Томас услышал его слова.
«Я не знаю, кто вы такие, но надеюсь, что вы счастливы. Надеюсь, вы получаете настоящий кайф от того, что смотрите, как мы страдаем. А потом вы можете
