нечестно. Я назову тебя по имени, лишь когда узнаю своё собственное.
— Ива.
При других обстоятельствах он бы его не назвал. Только сейчас, чтобы сблизиться ещё сильнее. Компенсировать отсутствие другого сближения.
Я замерла.
Почему-то моё собственное имя прозвучало так непривычно для меня. Оно не подходило мне, зато чувство досады, которое оно вызывало, было отлично знакомо. Меня назвали в честь основательницы клана. Это было не просто имя, а титул, который я могла оправдать только теперь.
— Если ты так переживаешь о Датэ, то должен воспользоваться случаем тем более, — заявила я. — Он забрал у нас силой то, что я готова отдать тебе добровольно. Память, сущность, тело. Бери. Только так ты сможешь противостоять его мастерству.
— «Пользоваться случаем»? — переспросил мрачно Илай. — Никогда это не будет называться так.
— Ты использовал меня много раз. Не прикидывайся праведником.
— Это другое. Я делал это, чтобы уберечь тебя.
Я соблазняла камень, похоже.
Устав от препирательств, я поднялась с постели и, подцепив платье, направилась к двери. Я не сдалась. Просто решила сменить тактику. В конце концов, полнолуние продлиться ещё несколько дней…
ГЛАВА 15
Когда я встретила Дитя, оно выглядело именно так, как и должен выглядеть судья, в доме которого свершилось самое дикое преступление. Но, оказалось, что его разбитый вид — не следствие моего отступничества.
— Датэ здесь, — пояснил маленький отшельник, подходя к окну. — Его передовой отряд расположился в нескольких милях отсюда. Я отдал все распоряжения, как только почувствовал его присутствие, но он не нападает. Почему он не нападает? — Император обхватил голову, судорожно шепча: — Он замышляет что-то особенно для нас, я знаю. Сегодня мне снились его ненависть и злость. Его нетерпение и жажда крови. Но он всё равно чего-то ждёт.
Даже бездействие Датэ напрягало его. Это не было следствием неподготовленности, хотя, конечно, никто бы не смог подготовиться к войне с ним в достаточной мере. Даже отшельники. Даже морально.
Милосердное Дитя пыталось держаться храбро и выглядеть воинственно. И у него это получалось лучше, чем у того же Старца. Илай казался одурманенным, не отвечая ни своему званию, ни репутации. Его настроение всё никак не могло сменить полюс с любви на ненависть. Он сам согрешил в том, в чём упрекал всех остальных: забыл о войне накануне войны.
Но к середине дня Илай резко протрезвел. В тот самый момент, когда пришло время встречать делегацию, которую Калека направил для переговоров. Да, Датэ не стал делать исключение для очередного врага, пусть даже случай был исключительный. Хитрец. Он давал понять дрожащему от страха народу, что слухи о его безумии и беспощадности сильно преувеличены, а вот о его щедрости, наоборот, никто не говорит. Чтобы подтвердить свои благие намерения он прислал к императору в качестве парламентёра женщину.
Может, поэтому Дитя не смогло сходу отказать им в этой встрече. А может, императору не терпелось начать их противостояние с Датэ пусть даже на словах… Несмотря на это, Его Величество до последнего не выходил в тронный зал. Не для того, чтобы позлить послов. И не из-за собственной нерешительности.
Дело в том, что Дитя внезапно выросло из всех своих церемониальных облачений.
— А ведь он сидел на тебе идеально в момент нашей встречи, — заметила я, пока портнихи надшивали рукава наряда прямо на своём господине.
— Если Старец «молодеет» рядом с тобой, нет ничего удивительного, что Дитя растёт, — рассудил он. — Я заметил это ещё неделю назад. Но пока ты рядом, бессмысленно шить новую парадную одежду.
— Извини. Только этого тебе не хватало.
— Наоборот, этого недостаточно, — возразил император. — Если бы Калека подождал пару лет, то его встретил бы не дитя, а отец этого города.
Ого.
Как будто для того, чтобы производить правильное впечатление, ему не хватало пары сантиметров роста.
Прирождённый правитель: даже встретившись с грозными послами Датэ, он состроил вид, что ничего особенного не происходит, не делая различий между поверенными своего врага и рядовыми челобитчиками.
Гости поклонились ему. Потому что таково было указание их хозяина, очевидно.
Их было пятеро: женщина и её свита, все одетые на военный манер.
— Как интересно, — начал император. — Калека пытается показать нам, что некоторые из женщин всё же заслуживают его милосердия?
— Не только, — громко заговорила. Я не могла разглядеть её лицо из-за своей вуали, но её голос почему-то показался мне знакомым. — Господин доверил миссию именно мне, ведь, когда дело касается Девы, лишь женщина может оставаться объективной.
— А разве дело касается Девы, а не всех людей, которые живут на этих землях?
— Хорошо, что вы о них беспокоитесь. Это обнадёживает. — Она повернулась, и один из её спутников вложил в её протянутую руку свиток. — Я могла бы долго умасливать вас лестью, восхищаться красотой города и роскошью дворца, но лучше перейдём сразу к делу. Мы принесли договор, который Датэ написал своей кровью. Эту бумагу невозможно подделать или уничтожить. Если вы примете описанные здесь условия, то господин не только пощадит ваших людей, но сделает вас, такого мудрого и предусмотрительного, своим советником, а это город — столицей своей великой империи. Такой щедрости от него не видел никто.
Придворные, что стояли вдоль стен, зашептались, явно прельщённые этим предложением.
— Я не верю в его щедрость, — ответило Дитя. — Не после того, как он залил восточные горы кровью Дев.
Женщина развела руками.
— Он — Калека, в своём праве. Кто, если не другой отшельник, поймёт его?
— Убийство невинных заслуживает понимания, по-вашему?! Как ты смеешь говорить такое Дитя?!
— Как Дитя вы тем более должны ему подчиниться. Ведь Датэ глава не только Калек. Но и Старцев, и Детей.
— Самопровозглашённый!
— Разве отшельники не склоняются перед теми, кто превосходит их мастерством?
— Я никогда не склоню головы перед убийцей!
— Будь по-вашему, можно обойтись и без поклонов. Этого в условиях договора и нет. — Она развернула свиток. — Здесь только один пункт.
— Я прекрасно знаю, какой, — перебил император её. — А ты прекрасно знаешь, каким будет мой ответ.
Посланница неодобрительно покачала головой.
— Жертвовать всем ради одной единственной Девы…
— Одной единственной, благодаря Датэ, вот именно! И это она жертвует всем ради меня. Несмотря на то, что Калека сделал с её кланом, она не собирается бежать.
— Но молчит и прячет лицо? — Она обратилась ко мне: — Я наслышана о могуществе Ясноликих, но, даже осознавая риски… мне необходимо убедиться лично в том, что это не подделка.
Не дожидаясь разрешения императора, я откинула вуаль. Лицо подручной Датэ исказила безумная ухмылка, делая её черты такими знакомыми… Я нахмурилась,
