убивать. — Рассмеялся демон. — Против сил той, кого матушкой назвал, всё равно не попрёшь. Было бы иначе, не дохло бы столько народу во время землетрясений, наводнений и прочих радостей, что посылает вам ваша матушка.
— Да. Не спорю, дохнем. Но каждый выживший в испытании, посланном нам природой, становится сильней и сильнее. Даёт начало детям, что вновь проходят тяжкий путь и тоже становятся сильнее, пока в их душах не просыпается дух, что унаследован от отца. И тогда, матушка перестаёт посылать беды на головы своих детей, ибо дети легко справляются с ним.
— Ха-ха-ха! — Рассмеялся демон, продолжая бросаться в вёрткую цель сгустками демонической энергии, что постоянно взрывались и на месте их взрыва возникал то мощный фонтан воды, то пламенный столб, то смерч, то сотрясение земли. — Где же эти достойные дети своего отца, что-то я слыхом не слыхивал о таких? Если бы такие существовали, я ты точно знал, а так даже название их мне не ведомо.
— Почему же — знаешь ты его. Слышал наверняка сотни раз. — Возразил гончар, продолжая уворачиваться в ожидании момента, когда его дух воспылает. — Мы называемся просто — мастера. Мастера своего дела. Я вот гончар, в котором пылает дух земли! — Провозгласил Аким. — Да воспрянет он, да воспрянет мой дух!
И тут у Потапыча, что всё это время наблюдал за происходящим из своего укрытия, время от времени спасая свою жизнь быстрыми перебежками, челюсть отвисла от удивления. Он и раньше подозревал, что с местными мастерами не всё так чисто, поэтому и не полез следом за ними к демону. Но теперь, старый следователь убедился — эти люди не зря снискали себе уважение, ибо в их телах таился могучий дух, что они развили в себе собственным трудолюбием. И этот дух в час опасности, вырвался наружу и обычные люди, которых он хорошо знал, стали в одночасье воплощением божественных духов стихий. Четыре мужчины превратились в четырёх духов, огромных, не уступающих по размерам демону. Их тела больше не были человеческими — они стали сотканными из природных стихий. И тут, Потапыч впервые увидел, какими на самом деле должны быть големы, ибо Аким именно в голема и превратился, но не каменного или глиняного — он стал живым, ходячим куском бриллианта, что сверкал разноцветными красками. В его кристаллическом теле преломлялись солнечные лучи, раскрашивая стены дворца сотнями радуг. И каждая такая радуга, словно солнечная стрела, разгоняла серый туман, освещая дворик, предавая ему сказочный вид.
Но демон не терял времени, пока Аким проходил трансформацию, бросил прямо в него демонический шар, пропитанный стихией земли. Грозный снаряд угодил точно в цель, ибо во время трансформации, гончар не мог увернуться.
— Ха-ха-ха! Дух земли мне тут выискался! Сейчас проверим, какой ты у нас дух! Сдохни! — Радовался демон, посылая в большую и неповоротливую цель снаряд за снарядом. Они попадали в бриллиантовое тело, ударялись об него и рассыпались то градом камней, то сотрясением земли, от которого падали с ног все, кроме гончара.
— Это шутка такая? — Усмехнулся голем. — Неужели ты так глуп, что решил землю победить землёй?
— Нет! Я хочу выяснить чьи силы земли сильнее. Мои? Или твои?
— Само собой мои. — Спокойно ответил Аким и Потапыч, чуть от страха, за жизнь Акима, не умер.
Ведь демон столько ударов обрушил на него, что огромный голем скрылся из виду.
— Хм? И это всё? — Спросил Аким, когда все поняли, что каждый демонический удар, отправленный точно в цель, теперь просто в паль разлетается не причиняя даже царапин, не вызывая даже землетрясений. И сколько бы демон не старался, сколько бы ни бросался землёй, камнями или песком, голем стоял, словно под душем.
— Поигрался и хватит. — Заявил Аким. — Забираю я у тебя связь с землёй, не достоин ты этой силы. Направил её на разрушение, нет, чтобы созидать. Видно, ручонки у тебя кривые, даже для собственной зашиты, хорошую стену земли построить не смог. Вместо этого какое-то болото сотворил, да големов недоделанных, не качественных. А ведь столько веков просидел тут бездельник, сотни, раз бы уже мастером своего дела стать мог. Ну а раз так, незачем позорить звание мастеров земли. — С этими словами, Аким размахнулся и как врезал прямо по демоническому личику бриллиантовым кулаком. Да так врезал, что радужные отблески во все стороны полетели.
Взвыл демон, да так, что у Потапыча сердце от ужаса зашлось, он как никогда прежде ощутил неминуемую смерть. Но едва успокоился, едва собрался старый вояка с духом, как его ожидало новое, невообразимое зрелище.
Пока Аким отвлекал демона, вызвав всю его ярость на себя, остальные три мастера успели перевоплотиться. Теперь Максим был воплощением огня и металла, что пыша жаром и пламенем, наносил удар за ударом по демоническому телу. Захар стал водой, огромным человеком, чьё тело состояло лишь из воды, которую он извергал мощными потоками прямо в те места, куда наносил свои удары Максим. От соприкосновения с огнём и металлом демоническое тело приобретало плотность, а едва на него попадала вода, как оно тут же затвердевало и по него, обрушивал свои удары Семён. Мельник, сотканный из ветра, разрывал в клочья затвердевшее тело демоническое тело, тело, что с каждым ударом мастеров лишалось своих сил, лишалось связи со стихиями и слабело всё сильнее и сильнее.
И посреди этого хаоса и страшных воплей, спокойно стоял Сергей при поддержке силы воли, что излучал из себя фермер. Стоял с жестокой, безжалостной улыбкой на лице. Стоял и смотрел прямо на страдающего в мучениях демона. Стоял, а его ангельский взор пылал пуще прежнего. Так сильно сиял, что разрывал пространство меж мирами своим сиянием, словно делая в тонкой границе между мирами крестообразный надрез.
— Изыди. — Едва слышно произнёс идущий по сумеречному пути и раздался громкий треск. Пространство между мирами треснуло, порвалось именно там, куда так пристально смотрел Сергей. И через эту трещину, Потапыч смог собственными глазами увидеть тот, иной мир, демонический, что погряз в темноте и хаосе. И из этого разрыва, из этой дыры меж мирами потянуло леденящим ужасом, и демон заорал от боли и ужаса. Медленно, но верно, под градом ударов воплощений стихий и ангельским взором, его начало засасывать назад в мир демонический, прочь с земли, где ему не было места.
— Дудух! — раздался грохот после которого наступила в одно мгновенье оглушительная тишина.
Потапыч машинально выдохнул, осел с облегчением операясь о стену, что сильно пострадала от демонического буйства.
— Неужели всё закончилось? — Подумал он, не веря своим глазам, не веря собственному
