частично обеспечивали защиту их тел и широких грудин, такие же шлемы уберегали головы и морды от ударов и стрел. Больше всего мне не нравилась их незримая защита.
Звери символизировали силу, грацию, натиск и мощь, а их наездники изящность и смертоносность. На их фоне я смотрелся Давидом, бросившим вызов полудюжине Голиафов.
Истир с соратниками раскланивались в седлах, слали воздушные поцелуи и махали приветственно руками девкам из благородных, те млели и кричали, только чепчики не бросали в ответ. Некоторые дамочки, явно пришедшие на зрелище с мужьями, переглядывались с остроухими с блуждающими улыбками на губах, одаривали их томными взглядами. Я перехватывал интенсивный радиообмен, где часто открытым текстом шли подробные описания наград будущим героям и победителям. Жаль никакой истории не сохранялось или требовалось разбираться с настройками.
Чувство брезгливости подавил легко, большинство избранниц и любовниц не знало о темной стороне остроухих. Хотя они все явились посмотреть на зрелище, полюбоваться, как убьют меня. В пору восклицать на латыни: «О, времена, о, нравы!». Задавил саркастическую усмешку. Так было всегда, независимо от времен и народов. В целом, отличная среда для работы, плодотворная, благодатная, как та унавоженная почва или то же Дно. За жабры многих и многих дам тут можно было прихватить или подвести им «прекрасную эльфийскую флейту» к носу, на которых некоторые хотели сыграть… и вовлекать, и заставлять, и использовать. Я запоминал всех, соотносил активность в эфире со взглядами. В который раз уже продумывал, как грамотно объяснить Амелии интерес к аналогу сыворотки правды для всех разумных. И автоматически вычислял, вычленял все — от отдельных реплик в толпе до круга общения аристо: кто и с кем. В общем, плодотворно трудился. Уже ради полученной информации следовало организовать подобное мероприятие.
В первых рядах рядом с Раинхелем ле Руасом находился пожилой эльф, которого я счел угрозой, он часто о чем-то говорил на ухо вожаку на их языке. Метку ворона тот не нашел на себе, или увидел, но пока не снимал. Я не считал врагов глупее себя, на мне ведь тоже их красовалось сейчас четыре. Брат злобного остроухого стоял совершенно один, гордо взирая перед собой и изредка кидая на меня переполненные ненавистью взгляды. Вот его следовало опасаться. Похоже, после моих слов он стал изгоем даже в своей среде. С другой стороны, дураков и в алтаре бьют.
Жаль время пребывания в Демморунге ограниченно, есть другие не менее важные дела. Однако если не последний день живем, то в следующий приезд обязательно займусь плотно высшим светом.
На меня психологические атаки и демонстрация превосходства зверья, призванные породить уныние и покорность судьбе, впечатления не произвели. По сравнению со скрайсами, коты — это плюшевые тигрята. Но ни на секунду не забывал, что и я не в старом теле и не в верной наноброне, хотя уже приобрел многое, чего даже не имел на Земле.
Самый опасный противник из шестерки — остроухий, который брезговал принимать «Слезы Нирна». Его питомец был привязан кровью и дрессурой, а не как у остальных, где взаимодействие происходило посредством управляющих колец. При убийстве таких наездников, животные переставали сражаться, останавливались, замирали в ступоре или спешили покинуть ТВД во избежание увечий, следуя заложенной программе.
«Воспитанный» же барс пойдет до конца после гибели хозяина, обретя второе дыхание и абсолютный игнор к боли. У таких пар имелась возможность слияния разумов, когда всадник и животное действовали, как единый организм. И, дополнительно, данный эльф единственный, кто не пренебрег копьем и щитом, как и постоянно находился рядом с котом, проверяя сбрую, что-то поправляя, готовясь тщательно.
Вообще, он выглядел как представитель другой среды. Но голову я забивать не стал гаданием о возможных тернистых путях, приведших его в стан противника. Сделал простой вывод — выносить их сразу. Сходу.
Остальные вели себя словно дети на лужайке. Из кичливых фраз на имперском перед демонстративным построением на ристалище следовало, что они меня давно победили, сняли кожу и совершили все другие пришедшие в голову непотребства. Что сказать? Отметил богатую фантазию. Не гнушались и обсуждать во всеуслышанье тактику, распределяя роли. Хоть и не пропустил мимо ушей, но и не отбрасывал того, что могло быть дезинформацией. И да, уродов тоже не следовало недооценивать, после принятия «Слез Нирна» (мне об этом поведал дер Ингертос наедине) приблизительно на час увеличивались показатели силы, ловкости, выносливости, как и появлялась возможность манипулировать магией, пусть, не приближаясь к моему «Повелителю», но находясь всего лишь на пару ступеней ниже. Кольца, браслеты и подвески на цепях оппонентов светились в магическом зрении угрожающе ярко.
А еще глава дома Янтарной розы, как и его вероятный заместитель или ординарец, имели по доспеху из чешуи призрачного дракона. Того самого лучшего защитного средства, которым пользовался невозбранно мертвый Деймон. Но сегодня у меня имелись средства и от этой напасти — амбидекстрия, наруч вместе с перчаткой Иммерса, но главное — «Кровопийца».
Самое удивительное, если эльфята не вели хитрую игру, то они всерьез полагали захватить меня живым, чтобы их главный смог проявить таланты, указанные лэргом. Я же видел две основные проблемы: первая, нельзя использовать иллюзии. Кром находился в толпе. Вряд ли он подумает, что видел ночью голограмму, однако может учесть в будущих раскладах. Вторая, забыть на время о телепортации.
Арбалеты, как и гранаты, находились под запретом. Странно, учитывая, что боевыми артефактами пользоваться не возбранялось. На мне «Бастион Тисса», вся линейка амулетов (дер Игертос, но не лэрг, предупредил, чтобы даже не думал использовать «Объятия Ороса» или «Кокон», не сработают, а лишнюю секунду потеряю), копье и моргенштерн Призрачного жнеца, последний лежал у ног, ятаганы за спиной на гобловский манер. Ну, и «Кровопийца». Метательные «Поцелуи Мары» пока не нашел куда удобно закрепить без ущерба для подвижности.
Выпил зелье от любой эльфийской отравы, принесенное лэргом, которое действовало всего час и его можно было принимать раз в пять дней. В противном случае, любое ранение могло привести к фатальному исходу. Ушастые суки на диво ловко пользовались ядами. И данная угроза требовала срочного купирования, от возможных средств определения до антидотов. Родовое умение на данном этапе не спасало.
Очередной ритуальный вопрос от рефери — эрлглэрда из ближайшего круга наместника, о возможности примирения, полученный однозначный ответ «нет». Наконец, несмотря на ожидание, внезапно упал купол, отсекая все звуки. Впрочем, и мы были не слышны. Со стороны эльфов сразу же понеслись выкрики, не выходящие за рамки угроз и рассказов, как они будут глумиться над моим трупом и трупами близких. Получалось, с огоньком. И что самое паскудное — они не бравировали.
Я молчал. Смысла переругиваться не видел. Ситрус на них не влиял, сами они и без меня захлебывались от ярости.
Так.
Вот сейчас пошел отсчет.
Эльфы пусть и не особо напряглись, но заместитель и глава активировали чешую призрачных драконов. Порадовали такие же шлемы, как у Деймона в виде голов ящеров. Остальные обходились без всяких касок. Приносили себя в жертву красоте. Или надеялись на незримые доспехи, который окутывали всех с ног до головы.
Секунда, вторая, третья и…
— Наааааччччааааллллииииииии…
«Когти» давно на максимуме. «Тень Арракса». Замах копьем, активация дополнительно ускорения и усиления его же, бросок в крайнего с левого фланга, и прежде, чем снаряд преодолел звуковой барьер — настолько оказался велик импульс, успел еще в следующего направить два огненных шара. Врезать «Прахом», который заранее превратил в колья в заместителя и главаря. Конечно, я не рассчитывал на пробитие их защиты, но вот заставить потерять ориентацию в пространстве — вполне.
Меньше половины секунды потребовалось на все.
«Прыгуны», и сорвался вправо в низком полете к самому опасному противнику, его поставили крайним с этой стороны.
Ушел вовремя!
Из-под плиты, где долю секунды назад находились мои ноги, вырвались живые и острые побеги, сверху же рухнула ветвистая желтая молния, накрывая площадь около восьми квадратных метров. Затем главарь с опозданием наметил взмах плетью, которой демонстративно игрался до боя, вырвалось заклинание, принявшее вид переплетения черных молний, но тоже действующим по площадям.
Сзади ухнуло.
Еще в воздухе я успел призвать булаву, размахнуться ею и, приземляясь, нанести удар по голове самого опасного боевого кота, который только-только напружинил мощные ноги. Активация удлинения шипов моргенштерна в момент соприкосновения со шлемом.
Звон.
Есть, есть пробитие. И отпустить рукоять.
Кинжал словно прыгнул в руку. Мгновение потратил. И контроль в висок «Кровопийцей». Можно было и сразу
