Свет был очень слабым, видимо, лампу специально прикрыли. Жалюзи наверняка закрыты, шторы задернуты, поэтому заметить свет со двора невозможно.
Синджун напряженно вслушивался и почувствовал, что Анжелика делает то же самое.
Шорох. Кто-то рылся в бумагах.
Он решительно подтолкнул Анжелику к стене, погладил по щеке, коснулся губами ее лба, и она поняла, что он должен идти один.
Сняв пистолет с предохранителя, Синджун ногой распахнул дверь и приказал:
– Не двигаться!
Пистолет был направлен в сторону письменного стола, за которым никого не оказалось. Синджун быстро развернулся в другую сторону. На полу фонарь, прикрытый тряпкой, возле открытого сейфа мужчина.
– Ради Бога, – сказал Чак, поднимая голову. – Ты побоишься стрелять в меня. Опусти эту штуку.
– Что ты делаешь?
– Успокойся, ладно? Ну, ты меня напугал.
– Я спросил, что ты делаешь в моем сейфе?
– А ты что подумал? Граблю тебя? Хочу умыкнуть проклятый козырь Бруно?
– Ответь на мой вопрос.
– Ты сам назвал мне шифр. Забыл?
– Не забыл. Я жду ответа.
– Надо же, мы с тобой знаем друг друга с самого детства, а ты не веришь мне, – укоризненно произнес Чак.
Единственным человеком, который всегда находился в тех местах, где на него покушались, был Чак. Именно он летал на Кауаи, чтобы договориться об испытательном полете вертолета, который потом неожиданно взорвался. Именно Чак настойчиво советовал ему пойти на яхту, никого не предупредив.
Чак начал закрывать сейф.
– Не закрывай.
– Пожалуйста. Лично я объясняю твое поведение тяжелым стрессом, иначе ты бы навсегда потерял старого друга. Я убирал в сейф тот факс, который прислала тебе Мэри, чтобы никто не узнал, как тебя надул Либер.
– Господи, я теряю рассудок. – Поставив «беретту» на предохранитель, Синджун положил ее в карман. – Ты бы знал, как выглядишь со стороны, Чак. Нам придется все обдумать заново. Лорейн наврала про письмо. Анжелика не имеет к этому никакого отношения, чего нельзя сказать о Мэри…
Тут в кабинет вошла Анжелика. Взглянув на нее, Чак снова взялся за дверцу сейфа.
– Мэри? – спросил он. – Я с ней разговаривал, она и слыхом не слыхивала…
В этот момент из сейфа выпала коробка с рубиновым пионом, а следом какой-то толстый конверт. Чак наклонился за конвертом, но Синджун его опередил. Он сразу понял, что раньше ничего подобного не видел. В левом углу было напечатано: «Синджун Брейкер, последняя воля и завещание».
– Не верь ей, Син, – дрожащим голосом произнес Чак. – Эта женщина опасна, Лорейн права.
Синджун вспомнил об ирландском волкодаве.
– Что произошло со Свифти?
– Не верь ей, дружище. Она лжет тебе, как последняя шлюха.
Не обращая внимания на бормотание Чака, он вскрыл конверт и вынул оттуда бумаги.
– Ты еще можешь бежать, Син. Беги, а я задержу ее.
– Интересно. – Синджун быстро проглядывал листы. – Какая странная у меня подпись. Я совсем забыл, что Мэри по образованию юрист и наверняка знает правила составления завещаний.
– Что ты хочешь сказать? – встрепенулся Чак.
– Игра окончена, партнер. Неужели ты действительно надеялся, что все сойдет тебе с рук?
– Ты мой должник. – Чак сжал кулаки.
– Правда? Потому что взял тебя на работу, когда ты вконец разорил собственное ранчо? Потому что тебя все гнали, а я приютил?
– Ты меня использовал! – взорвался Чак. – Использовал дружбу со мной, чтобы втереться в доверие к моему отцу, который относился к тебе лучше, чем к родному сыну. Он научил тебя управлять вертолетом. Если бы не это, ты бы никогда не встретился с Бруно Кертцем и никогда бы не стал тем, кто ты сейчас.
– Все правильно, – кивнул Синджун. – За исключением одного. Лен никогда не считал, что я лучше тебя.
– Ты стал богачом только благодаря нам с отцом. Если бы ты после его смерти не бросил меня, я бы не разорился.
– Значит, из-за того, что я не остался с тобой на ранчо, ты вошел в сговор с моим финансовым директором и состряпал фальшивое завещание, подделав мою подпись?
– Это не я.
– А кто же?
– Мэри, – буркнул Чак, потом ненавидящим взглядом окинул стоявшую в углу Анжелику. – Все из-за этой сучки!
– Да? Анжелика уговорила вас с Мэри уничтожить настоящее завещание и состряпать новое? По которому все мое движимое и недвижимое имущество достается тебе?
– Оно принадлежит мне! – фальцетом завопил Чак. – Ты обращался со мной как с лакеем! Ты получил то, что должно было принадлежать мне и только мне.
– Поэтому ты решил убить меня и вернуть себе то, что я у тебя якобы отнял?
– Да. Да, да!
– Где остальные?
– Берегись! – закричала Анжелика. – На столе! Но было уже поздно. Синджун еще вынимал из кармана свой пистолет, а Чак уже выхватил из ящика оружие и направил его на Анжелику.
– Сука! – прорычал он, скаля зубы, словно дикий зверь. – Если бы не ты, все давно было бы кончено.
Синджун шагнул к ней.
– Еще один шаг, и я пристрелю ее. Возможно, я убью ее в другом месте. Только не надейся, что я передумаю.
– Уходи, Син.
– Какой героический поступок! – расхохотался Чак. – Смотри, Син. Она готова умереть за тебя.
– Чак, остановись, пока не слишком поздно.
– Уже поздно. Знаешь, Мэри возненавидела тебя, когда ты отверг ее. Для женщин это всегда удар. А Лорейн ушла от Гарта, потому что хотела затащить тебя в свою постель. Тебя, а не меня. Но я не обижался, потому что вел свою игру и выиграл бы, не подвернись эта чертова журналистка. Все было разыграно как по нотам: серия якобы неудавшихся покушений заставила тебя уединиться на острове, а закончилось бы уединение самоубийством. Твоим и Лорейн.
– Если ты убьешь меня и Анжелику, тебе все равно не скрыться.
Чак лишь усмехнулся и вдруг задумчиво произнес:
– Лорейн воспользовалась мной так же, как я в свое время Ди-Ди. Тот ребенок был от меня. Я любил ее, но она предпочла тебя, хотя ты ее даже не замечал. Тогда она пришла за утешением ко мне. Она была уже беременна, когда сумела каким-то чудом переспать с тобой.
– Замолчи! Не смей так говорить о ней.
– Почему? Она сказала, что забеременела от тебя, и ты был вынужден жениться на ней.
– Я сам предложил ей выйти за меня замуж. Я хотел ребенка. – Синджун закрыл глаза от боли.
– Моего ребенка? Ты получил по морде, ублюдок. Ди-Ди использовала моего ребенка, чтобы заставить тебя жениться, а потом избавилась от него, потому что она хотела лишь тебя. Я опять должен был утереться? Ну уж нет. Она получила по заслугам.
