Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Царица Клеопатра!
По лицу юного великана разлилась торжествующая улыбка. Небрежно бросился он на пурпуровые подушки и велел подать себе подарок сестры, драгоценную лиру из слоновой кости, на которой с удивительным искусством и изяществом была вырезана свадьба Кадма с Гармонией в присутствии всех олимпийцев[102].
С чрезвычайной силой и мастерским искусством Эвергет ударил по струнам и начал играть свадебный гимн, в котором звучало и страстное торжество, и тихий любовный лепет.
Камерарий, который ввел Клеопатру, хотел прервать игру своего господина, но царица его удержала и остановилась у дверей вместе с детьми, пока Эвергет не закончил своей игры резким сильным диссонансом и не бросил лиру на подушки. Тогда только, казалось, он заметил сестру и с притворным изумлением пошел к ней навстречу. Сердечно протягивая обе руки, приветствовал царь сестру и детей, с которыми он часто забавлялся и возился, точно резвый мальчик.
Он не находил слов, чтобы поблагодарить царицу за ее подарок, царица, однако, молчала. Тогда он схватил ее за руку и хотел ей показать все подарки, полученные сегодня. Клеопатра рассеянно взглянула на них.
— Конечно, все это превосходно, — обронила она, — но все так же было и в прошлом году и двадцать лет тому назад. Я сюда пришла не для того чтобы смотреть, а для того чтобы слушать.
Брат так и сиял весельем, а сестра была бледна и серьезна и только по временам принужденно улыбалась.
— Я думал, что прежде всего тебя сюда привело желание поздравить меня, — сказал Эвергет, — мое тщеславие заставляет меня этому верить. Филометр уже был у меня и исполнил этот долг с трогательной нежностью. Когда он будет в парадном зале?
— Через полчаса, а пока я прошу тебя сказать мне то, что ты вчера…
— Хорошее удается не сразу, — перебил ее брат. — Могу я тебя просить отправить во внутренние покои на несколько минут няню с детьми.
— Иди сейчас же! — гневно крикнула царица на старшего мальчика, не хотевшего уходить, и вытолкнула его за дверь раньше, чем его воспитательница успела уговорить или унести ребенка.
В это время вошел Эвлеус.
Увидев евнуха, Эвергет собрал всю свою силу воли, и только глубокое дыхание выдавало его волнение. Он медленно пошел навстречу евнуху.
Евнух многозначительным взглядом указал на Гиеракса и Клеопатру, подошел совсем близко к царю и шепнул ему на ухо несколько слов.
— Хорошо, — сказал Эвергет и после нескольких тихих вопросов мановением руки приказал евнуху уйти.
Смертельно бледный, закусив зубами нижнюю губу, смотрел он неподвижно в землю.
Воля его исполнилась! Публия Корнелия Сципиона больше не было в живых. Теперь его честолюбие могло беспрепятственно достигнуть заветной цели, и все-таки он не чувствовал радости и не мог победить глубокого отвращения к самому себе. Сжав кулак, он ударил себя по лбу. Теперь он стоял лицом к лицу с первым убийством.
— Что тебе сообщил Эвлеус? — спросила Клеопатра. Она, пожалуй, впервые видела своего брата в таком напряженном состоянии; но он не слыхал ее, и только когда она громко повторила свой вопрос, пришел в себя, смерил ее с головы до ног мрачным взглядом и, опустив свою руку ей на плечо с такой силой, что она с легким криком подогнула колени, спросил тихо и многозначительно:
— Достаточно ли ты сильна, чтобы услышать нечто страшное.
— Говори, — прошептала она, прижав руки к сердцу и не спуская глаз с его губ.
Ее мучительное желание узнать скорей все как бы связало ее с ним одними узами. Он же, желая порвать эту цепь, отчеканивая слова, своим низким голосом с расстановкой произнес:
— Публий Корнелий Сципион Назика умер.
Бледные щеки царицы при этих словах покрылись ярким румянцем, и, потрясая в воздухе маленьким кулаком, она воскликнула с сверкающими глазами:
— Я предвидела это!
Эвергет отступил на шаг от сестры и сказал:
— И оказалась права! Самые страшные из богов — женщины.
— Ты убедился в этом? — спросила Клеопатра. — Разве я поверила, что вчера римлянина удержала от ужина зубная боль и сегодня не позволила ему прийти ко мне? Нужно ли повторять, что от этого он и умер? Теперь скажи откровенно — моему сердцу радостна эта весть, — где и как окончил свой жизненный путь преступный лицемер?
— Его ужалила змея, — промолвил Эвергет, отворачиваясь от сестры. — Это случилось в пустыне, недалеко от могил Аписа.
— Он пошел в полночь на свидание в город мертвых? Выходит, начало было гораздо веселее конца!
Эвергет утвердительно кивнул и сурово сказал:
— Его постигла достойная судьба, но я не нахожу в этом ничего веселого.
— Нет? — повторила насмешливо царица. — И ты думаешь, что я не знаю, какие ехидны погубили эту цветущую жизнь? Ты думаешь, я не знаю, кто натравил на римлянина ядовитого червя? Ты — убийца, а Эвлеус с сообщниками тебе помог! Еще вчера сердце мое обливалось кровью, чтобы спасти Корнелия, и лучше бы я тебя отправила в могилу, чем его. Но сегодня, когда я знаю, какую игру вел со мной несчастный, я бы сама на себя взяла это кровавое дело, а теперь оно запятнало тебя. Никакой бог не может безнаказанно так оскорблять и насмехаться над твоей сестрой, как это сделал он! Был, впрочем, еще Эвсторг из Вифинии, который, казалось, умирал от любви ко мне и в то же время желал взять в жены мою подругу Каллистрату. На нем также показали свое искусство змеи и хищные звери. Тебя, сильного мужа, известие Эвлеуса охватило холодным ужасом, а во мне, слабой женщине, оно возбудило неописуемое блаженство. Все лучшее, что есть у женщины, я отдала Публию, а он преступно втоптал мой дар в грязь. Разве я не вправе желать, чтобы с его лучшим достоянием — жизнью поступили бы так же, как он осмелился поступить с моим лучшим — моей любовью? Мне следует радоваться его смерти. Да, теперь закрыты прекрасные глаза, которые умели так же хорошо лгать, как строгие уста — говорить о правде. Теперь не бьется вероломное сердце, презревшее любовь царицы, и для чего, для кого? О милосердные боги!
С последними словами Клеопатра с громкими рыданиями закрыла руками лицо и бросилась к выходу.
Но Эвергет загородил ей дорогу и сказал сурово и решительно:
— Ты останешься здесь до тех пор, пока я вернусь. Соберись с силами, потому что при следующем сегодняшнем событии ты онемеешь, а я буду смеяться.
И он вышел быстрыми шагами.
Клеопатра спрятала лицо в подушках дивана и плакала до тех пор, пока громкие крики и шум оружия не испугали ее.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
