У меня невольно ёкнуло сердце, ибо вот сейчас вслед за Джеймсом должен был войти в кабинет мастер-сержант Эванс Холройд. И не просто войти, а доложить о необычном происшествии, произошедшем только что в пятом ангаре…
Но Холройд так и не появился, а Джеймс, пошатываясь, подошёл к столу и с облегчением плюхнулся на ближайший стул.
— Ты отличный парень, Тед! — проговорил он, с явным усилием выталкивая из себя слова, медленно, по одному. — А ещё ты мой друг, но ты же ни черта не смыслишь в семейных отношениях! Куда тебе, закоренелому холостяку… и не вздумай мне возражать!
«Сон, только сон!» — вновь подумалось мне, но в этот самый момент рука моя нащупала в кармане кителя какой-то странный предмет.
Это был «пистолетик», тот самый, из моего сна. И я так оторопело на него уставился, что даже Джеймс, несмотря на всё своё опьянение, это заметил.
— Что это у тебя, Тед? — пробормотал он, протягивая трясущуюся руку. — Зажигалка? Но ты же не куришь!
— Ты извини, Джеймс, — с трудом выдавил я из себя, поспешно пряча «пистолетик» в карман, — но я… В общем, мне надо немного пройтись!
И я, обогнув по широкой дуге вытянутые на полкабинета ноги Джеймса, торопливо направился к выходу.
* * *
Прошло уже более шести месяцев после моего невероятного возвращения в собственное прошлое.
Наша старушка-база за это время ничуть не изменилась, хоть слухи о скором её закрытии всё не прекращаются, что весьма нервирует полковника Джеймса Хилла, но совершенно не беспокоит майора Теда Тайлера.
Меня, то есть…
Память моя по-прежнему помнит всё то, что должно было здесь произойти, но так и не произошло. И единственная причина этому — я!
Человек, спасший всё прочее человечество от почти тотального уничтожения!
Жалко только, что никто об этом так никогда и не узнает!
А впрочем…
Не нуждаюсь я во всемирной славе и поклонении, ибо имею сейчас нечто лучшее эфемерной и недолговечной сей славы.
У меня остались от альтернативного развития событий некоторые удивительные способности моего организма, два странных «парня», навсегда поселившихся в моём сознании, а также могущественное оружие таинственной внеземной цивилизации.
Оружие, которым никто, кроме меня, владеть просто не в состоянии.
А ещё у меня остался, как бы в наследство, жёлтый песочек на берегу бескрайнего синего моря…
Я могу наведываться туда хоть каждый день, но делаю это лишь пару раз в неделю, потому, как место это навсегда связано со Снежаной, девушкой, которую я так сильно любил и так искренне ненавидел в том альтернативном своём настоящем…
И о которой сейчас почти каждодневно тоскую, хоть и понимаю умом, что это был всего лишь взбалмошный, жестокий и непредсказуемый инопланетный подросток женского пола.
Но, тем не менее…
А ещё я вновь познакомился с Мери. Просто внушив мистеру Смиту во время очередной нашем встречи, что неплохо было бы приставить ко мне своего агента с кодовой кличкой «Мери».
И уже на следующий день как бы случайно столкнулся с ней на улице, и, разумеется, она первой завязала со мной беседу, которая окончилась, как я и предполагал, уютненькой спаленкой в моей прежней квартире. Той самой, которая находится за пределами базы и располагается как раз напротив особняка Джеймса, так что вечерние выяснения отношений супругов Хилл мне частенько приходится выслушивать с собственного балкона. Иногда вместе с Мери, которая почему-то просто обожает подслушивать чужие скандалы.
Но в «страну жёлтого песочка» я Мери никогда не приглашал. И не потому даже, что она по-прежнему остаётся добросовестным и исполнительным сотрудником ведомства мистера Смита, вернее, не только поэтому…
Глупо, конечно, но каждый раз, оказываясь на берегу неподвижно застывшего синего моря, я подсознательно ожидаю повстречать там Снежану.
И каждый раз обманываюсь в этих своих ожиданиях, и всё равно не перестаю ждать и надеяться…
Надеяться на что?
На то, что инопланетный этот подросток, повзрослев и превратившись, наконец-таки, в полноценную взрослую женщину, пожелает вновь повидаться со мной на золотистом этом пляже, расположенном где-то вне времени и пространства? Разумеется, в обольстительном облике Снежаны, и ни в каком ином…
Глупая надежда и совершенно напрасное ожидание!
Ведь я даже не представляю, как выглядит она на самом деле и не показался бы мне её истинный облик, не просто непривычным, но и отталкивающе отвратительным. Но ведь и я тогда должен был вызывать у неё аналогичные отрицательные эмоции, а этого между нами не происходило…
Или она настолько искусно умела подавлять это своё отвращение, что я так ничего и не смог заподозрить?
И насколько схожим с нашим происходит у них это самое взросление? И не окажется ли она взрослой лишь через несколько тысяч земных лет?
И почему я, не только не старею сейчас, но и, наоборот, с каждым днём выгляжу всё моложе? Покамест это малозаметно, но пройдёт ещё несколько лет, и мне придётся как-то маскировать явное несоответствие биологического возраста моего организма с теми данными, что указаны во всех соответствующих документах.
Вопросы… вопросы… вопросы…
И не единого ответа на них!
Кроме того, я не в силах ответить на самый главный и самый волнующий для меня вопрос…
Человек я ещё или уже не совсем человек?
И дело не в том, что я могу свободно манипулировать людьми, внушая им совершить то или иное действие, и не в том даже, что я (не всегда, правда) могу свободно «читать» их мысли. И, тем более, не в такой мелочи, что бесполезно мне сейчас принимать внутрь любые спиртные напитки, не действуют они на меня совершенно и, сколько бы я их не выпил, всё равно остаюсь трезвым, как стёклышко…
Впрочем, любые яды на меня тоже не действуют, хоть я стараюсь подобными экспериментами не увлекаться.
А я ведь ещё могу мгновенно перемещаться в пространстве. И не только в непонятное то место с жёлтым песочком возле синего моря, но и в пределах всей нашей довольно обширной планеты. В любое её место, стоит лишь пожелать…
Я как-то проделал опыт с Японией, потом сразу же оказался на Канарских островах, после этого по какому-то непонятному капризу «посетил» Антарктиду, откуда, кстати, тотчас же убрался, ибо одет был совершенно не по сезону. Разумеется, никто даже не подозревает об этом удивительном свойстве моего организма, и хорошо, что не подозревает, тем более, что я особо не злоупотребляю этими всепланетными «путешествиями».
Просто не вижу в этих «путешествиях» особого смысла, но, главное, я элементарно боюсь таким образом «путешествовать»…
Боюсь, что однажды, не справившись с эмоциями, окажусь вне пределов Земли-матушки и, скорее всего, в том таинственной месте, где и изволит проживать сейчас тринадцатилетний (по земным меркам) подросток, являющийся по совместительству первой и единственной настоящей любовью всей моей жизни.
