Помещение имело два окна, выходящих на противоположную от входа в здание сторону. Взору из окон открывался каменистый берег озера, покрытый приятной мелкой галькой. И в свете заходящего солнца казалось, что на каждом, даже самом мелком камушке, горел озорной солнечный зайчик.
Справа был виден край соснового леса, до которого от дома было метров сто. Левый берег был весь изрезан тёмными водными протоками, густо заросшими камышом.
Следом за шефом в комнату зашёл Сурен, неся в одной руке чёрный кожаный кейс, а в другой серую спортивную сумку Влада.
— Что это ты притащил ещё с собой? — с интересом глядя на сумку, спросил Гаврилов, устало опустившись в кресло за широким деревянным столом. — Надеюсь, не бомбу?
Кавказец криво улыбнулся шутке шефа и, поставив плотно набитый бумагами кейс на стол, небрежно бросил сумку юноши рядом на пол. Затем услужливо отошёл немного назад и снова улыбнувшись, пояснил, ломая русский язык на кавказский манер.
— Э, нет, Олег Арсеньевич, какая бомба! Это всякие там шмотки — мотки долговязого парня. Когда я его взял, портфель был в его сумке. А забрал её на всякий случай. Вдруг там что интересное для вас имеется.
— Ну, в принципе, правильно сделал, — кивая головой, согласился Гаврилов. И махнув рукой, добавил: — Дай её сюда. Мне показалось, что там что — то звякнуло.
Кавказец снова шагнул к столу и, подняв сумку с пола, поставил перед шефом.
В суматохе погони, ещё на берегу, он успел бегло осмотреть её содержимое. Но, увидев кейс с вожделенными документами и вспомнив о награде за их нахождение, кавказец напрочь забыл обо всём на свете. И теперь ему самому было интересно, что ещё могло храниться в закромах объёмной серой сумки.
Улыбнувшись, он расстегнул молнию и посмотрел на её содержимое. Затем, изображая фокусника, поочерёдно вытащил из сумки два заряженных пистолета.
Их он заметил ещё у шлюпки. Профессионально повертев в руках обоими стволами, словно ковбой, а затем проверив их обоймы, бригадир аккуратно положил их на стол.
— Недурно, — саркастически проговорил Гаврилов, попыхивая очередной только — что закуренной сигаретой. — Хоть чему — то годному научился. Только не говори, что они не твои.
— В том то и дело, что нет! — вспыхнув, прогудел Сурен. — Сам был удивлён, обнаружив такое у этого паренька.
И Олег Арсеньевич понял — тот не врал.
— Ну-у, значит, этой девчонки… — и Гаврилов добавил несколько откровенно матерных слов в её адрес. — А что там ещё есть? Не удивлюсь, что гранаты.
— Нет, Олег Арсеньевич, — проговорил бригадир, цокая языком. — Ничего существенного, так, шмотки какие — то. Телефоны — это я их туда кинул, когда взял и девчонку и этого долговязого. Да ещё мелочёвка всякая…
Сурен, на секунду замерев, вдруг жадно впился взглядом своих тёмных глаз в какую — то деталь, находящуюся в сумке. Было заметно как она очень заинтересовавшую кавказца. А затем, хищно запустив правой рукой вглубь сумки, медленно вытащил оттуда туго набитый портмоне.
— Вах! — вырвалось у него восхищённо. — Вот это хороший приз! Как я его раньше не заметил?!
На этот раз удивление отразилось уже на лице сидевшего по ту сторону стола Гаврилова. Он лихо отбросил докуренный окурок и, резко поднявшись со своего кресла, беспардонно выхватил из рук кавказца, как показалось тому, его законную добычу.
— Олег Арсеньевич! — с плохо скрываемым раздражением, недобро сверкнув чёрными зрачками глаз, прошипел Сурен. — Не по понятиям отбирать добытый в бою трофей…
— Идиот! — гневно повернув к нему искажённое от злости лицо, бросил Гаврилов своему обнаглевшему бригадиру. — Знаешь ли ты, чей это портмоне? Это портмоне моего родного брата! И я начинаю подозревать, что убить его мог как раз этот самый молодой ублюдок… Ведь я до сих пор достоверно не знаю, что там на самом деле произошло.
Гаврилов весь побагровел от нахлынувших чувств. Внимательно осмотрев туго набитый кошель, Олег Арсеньевич бережно положил его на стол, подальше от кавказца. А затем резко поднял принадлежащую Владиславу сумку и высыпал её содержимое прямо перед собой на стол.
Сверкнув, вместе с ворохом какого — то белья, туалетными принадлежностями и телефонами на поверхность стола упала, громко звякнув, знакомая Олегу Арсеньевичу зажигалка. Легко скользнув к краю, она звонко приземлилась на пол. Гаврилов быстро нагнулся и поднял её. В свете затухающего дня на двух сторонах этого маленького красивого предмета золотом блеснули выгравированные буквы «С. Г.»
— Станислав Гаврилов… — прошептал он, поворачиваясь лицом к бригадиру. — Видишь ли ты теперь, чья это вещь? Трофей твой, говоришь? Эту зажигалку я лично подарил своему брату на его тридцать лет!
— Олег Арсеньевич… Дорогой! — пытаясь оправдаться, пробубнил едва разборчиво кавказец. — Ну откуда же я мог это знать!? Конечно, это ваши вещи, кто теперь спорит?
И Сурен, стараясь не раздражать шефа, сделал несколько шагов назад, встав далеко к стене.
Гаврилов отрешённо опустился в кресло и бережно взял в руки лежащую в тряпье записную книжку брата. Потом, оторвав взгляд от дорогих сердцу вещей, громко крикнул:
— Приведите ко мне этого бродягу! Что — то у меня накопилось слишком много вопросов, на которые, думаю, он может знать ответы…
Из коридора немедленно показалась голова одного из его быков.
— Понял вас, Олег Арсеньевич! — проговорила голова, прежде чем скрыться. — Сейчас сделаем.
И в коридоре послышались быстро удаляющиеся в сторону выхода шаги.
Сурен, понимая, что может совсем потерять всякую надежду на получение хоть какой — то награды за найденные документы, состроил на своём небритом лице извинительную мину. Затем, сложив обе руки вместе, попытался загладить недавний свой конфуз.
— Олег Арсеньевич! Извини меня за этот нехороший жест… Но все наши люди знают, что вы человек слова. И помнится, недавно обещали награду за найденные документы… Вы же не забыли об обещанном вами денежном вознаграждении? И я был бы очень признателен, если бы получил озвученную вами сумму прямо сейчас.
Гаврилов презрительно улыбнулся и, крикнув второго помощника, попросил принести из машины свою дорожную сумку.
— Конечно, получишь всё, что причитается. Я слов на ветер не бросаю. И сможешь забрать всю сумму, когда я увижу, что ты и правда выполнил задание.
Сурен, встревожено глянув на бесстрастное лицо шефа, не на шутку засуетился.
— Олег Арсеньевич! — пробасил кавказец, придвигаясь потихоньку к столу и показывая на кейс указательным пальцем правой руки. — Так вот же эти документы, они тут! Я лично всё проверил…
Гаврилов, смерив презрительным взглядом высокую фигуру бригадира, кивнул на кейс.
— Ну так открывай. Посмотрим, что за бумаги ты мне привёз.
Торопясь выполнить приказ, Сурен сделал оставшиеся два шага до стола и, подхватив кейс, быстро расстегнул на нём замок. Затем, повернув портфель к Гаврилову, широко его распахнул.
