Но еще до того, как старик ответил ему, в дверь постучали. Кин резко обернулся.
– Надеюсь, это завтрак, – пробормотал он. – Всего лишь завтрак.
Это была Эльза. Она принесла поднос с завтраком, поставила его на стол, повернулась… И только тогда Кин вздохнул с облегчением: она не сумела достать ключи! Он готов был петь до тех пор, пока не поднял свою чашку кофе. Под ней лежала до боли знакомая вещица – ключ от шлюзовой камеры «Лимбо».
Он холодно встретил полный удивления взгляд синих глаз Нестора. А потом старик прошептал:
– Это ничего не значит, Фрэнк. Ты ведь можешь им и не воспользоваться.
– Сам решу, что мне делать, а что нет! – прорычал Кин. – У меня ведь есть выбор, не так ли? Я могу остаться тут до конца своей жизни, если наша хозяйка решит не убивать меня, и могу попытаться воплотить в жизнь этот мерзкий план. Но один я бежать не могу, потому что они просто заставят меня вернуться.
– Есть еще один вариант: ты можешь и сам стать пиратом, – подлил масла в огонь Соломон Нестор.
– Р-р-р! – словно зверь недружелюбно прорычал Кин.
Раньше он всегда действовал решительно. Однако раньше он никогда не сталкивался с возможностью выбора из такого большого числа вариантов решения проблемы. Раньше весь мир делился на черное или белое, правильное или неправильное, а теперь он окрасился в полутона. Нельзя было утверждать, что Рыжая Пери неправа, но она была пиратом, антиобщественной фигурой, а посему преступницей. Если бы только она отказалась от своей безумной цели, если бы согласилась вернуть награбленное, если бы она… Кин с горечью выругался и вышел из комнаты, лишь смутно осознавая, что ключ от «Лимбо» у него в кармане.
Он побрел наугад, куда глаза глядят, и случайно оказался у выхода из пещеры. Мимо него наружу прошло несколько человек в космических скафандрах. Они несли канистры, коробки и связки предметов, которые Кин не смог идентифицировать. Какое-то время он стоял у самого силового щита, разглядывая тусклую равнину негостеприимной планеты. Мимо него проходили люди, и Кин слушал, как неожиданно их шаги становились бесшумными, стоило им ступить за невидимый экран. Он наблюдал, как они несли свой груз к «Рыжей Пери», стоявшей с широко распахнутым воздушным люком. Они загружали пиратское судно.
Кин равнодушно следил за их работой. А потом до него совершенно неожиданно дошел смысл того, чем занимались все эти люди. Прищурившись, он разглядывал пиратов у корабля, а потом неожиданно сосредоточил все свое внимание на одном из них. Да, без сомнения, это был Марко Гранди. За щитком шлема Кин разглядел его орлиные черты.
Когда пират очередной раз вернулся в пещуру, Кин поинтересовался у него:
– Что происходит? Вы загружаете «Пери». Для чего?
Гранди не ответил, но Кин не желал отступать.
– Что происходит? – повторил он, преграждая пирату дорогу.
– Отойди, – голос Гранди, доносившийся из-под шлема, напоминал голос мертвого механизма. – Мы заняты…
– Я стану мешать вам! – закричал Кин. – Я… Я…
– И что ты? – услышал он ледяной голосок Пери.
Кин резко обернулся. Девушка стояла у него за спиной в полном обмундировании – плотно облегающий костюм цвета яркого изумруда, точно соответствовавшего цвету ее глаз.
– Они загружают «Рыжую Пери»! – завопил Кин.
– Я знаю.
– Зачем? С какой целью?
– Мы собираемся заняться своими делами…
– Делами. Вы подразумеваете пиратство!
– Пиратство – мое главное дело! – холодно объявила она.
– Было раньше, вы это хотите сказать! – Кину стоило большого усилия поднять голову и встретиться взглядом с девушкой. – Пери, я хочу с вами поговорить, – выдавил он.
– А я нет.
– Я хочу поговорить с вами наедине, – настаивал Кин, чувствуя на себе враждебный взгляд Марко Гранди.
Пери пожала плечами.
– Марко, продолжайте погрузку, – приказала она, потом повернулась к Кину. – Хорошо? Что тебе надо?
– Послушайте, я хочу, чтобы вы прекратили пиратствовать, – начал Кин. – Я хочу, чтобы вы хоть немного подумали о себе. Вы ведь созданы для вещей более важных, а не для космического разбоя.
– Я знаю. Когда я буду готова, я сменю профессию.
– Месть! – воскликнул Кин, хватаясь за это слово, словно за соломинку. – Предположим, вы преуспеете. Но разве это принесет вам счастье?
– А если даже и нет, то тебе-то какое дело? – фыркнула она.
Кин глубоко вздохнул.
– Мне есть до этого дело, – медленно и грустно заговорил он. – Видите ли, Пери, так получилось… что я влюбился в вас.
Взгляд ее зеленых глаз ничуть не изменился.
– То, что ты называешь любовью, вне моего понимания, – высокомерно объявила она. – Если бы ты и в самом деле полюбил меня, то принял бы такой, какая я есть.
– Я по-другому воспитан, Пери. Я верю в честность…
– А я воспитана так, что верю в честь. А за честь Рыжего Перри Маклана нужно отомстить, и нет никого, кроме его дочери, чтобы проследить…
Кин в бессилии ударил кулаком по стене.
– Пери, вы меня любите? – наконец задал он главный вопрос.
На это она ничего не сказала. Выудив сигарету откуда-то из складок своих одежд, она затянулась, выдохнула кольцо дыма и только потом ответила:
– Нет!
– Тогда почему вы рисковали жизнью, спасая меня там, у пропасти? Что было бы, если бы вы коснулись поедателей углерода?
Она отвела взор, какое-то время разглядывала холодную черную долину.
– Возможно, в тот момент мне показалось, что я тебя люблю, – пробормотала она, все еще глядя куда-то вдаль. – Это было еще до того, как я поняла, насколько мы разные и то, что ты никогда не сможешь понять меня. Мы слишком разные.
– А я так не считаю, – возразил Кин. – Мы просто придерживаемся разных моральных кодексов. Но… Пери… мой кодекс много вернее. Даже ты это видишь.
– Только не для меня. Мой отец хотел того же, чего желаю я, и ты это отлично знаешь.
Кин застонал и решил сменить тему.
– И все же, что вы собираетесь сделать со мной и Нестором?
Пери лишь беспомощно взмахнула рукой.
– Что я могу сделать? Мне придется оставить вас здесь, – она вновь посмотрела на Кина. – Думаю, если бы вы поклялись держать это место в тайне, я, быть может, подумала бы о том, чтобы вас отпустить.
– Я не могу этого обещать.
– Тогда вы навсегда останетесь здесь, – неожиданно в ее голосе послышались стальные нотки.
– Так вы решили нас не убивать?
– Я всегда со снисхождением отношусь к тем, кто влюблен в меня, – безразличным голосом объявила она.
