Книга Оникс и слоновая кость - Минди Арнетт

КОРВИН ЗАГЛЯНУЛ В ТЕМНУЮ ЯМУ, и его всего передернуло. «Неужто верховная жрица ждет, что я туда прыгну?»

Накануне вечером он дочитал дневник дедушки. И хотя по большей части слова были расплывчаты и неясны, глава, посвященная третьему испытанию, пролила немного света, а заодно заставила Корвина занервничать. «Я прыгнул в Колодец Миров, и моя жизнь прервалась. По крайней мере, на какое-то время», – писал Борвин Тормейн.

Колодец Миров… Корвин наклонился над бездонной ямой, похожей на разверстую пасть. Колодец Миров находился в пещере, именуемой Душехранилищем. Корвин подозревал, что отчасти она получила свое название из-за особенного эха: любое сказанное здесь слово, отразившись от неровных каменных стен и ощетинившегося сталактитами потолка, превращалось в шепот тысячи голосов. Душехранилище под Зеркальным замком считалось священным местом, обычно входить туда запрещалось даже принцам. Чтобы прийти сюда сегодня, Корвину пришлось испросить дозволения у верховной жрицы. Та не отказала, но отрядила ему в сопровождение двух своих подчиненных, теперь наблюдающих за принцем из узкого дверного проема, черневшего позади.

Корвин с опаской посветил в яму факелом. Бесполезно. Внутри был непроницаемый мрак. Просто дыра в земле. Он попытался представить, как прыгает туда, и не смог. Ему еще предстояло сначала пройти второе испытание, но принц был готов отказаться от всего прямо сейчас, лишь бы не думать о прыжке в пустоту. От этих мыслей у Корвина кружилась голова, его мутило.

– Никак ты собираешься туда сигануть? – послышался голос за спиной.

Принц вздрогнул и резко обернулся. Факел сердито зашипел, разбрасывая хвост искр.

– Даль, ты идиот, – сказал Корвин, оглядываясь на друга. – Испугал меня до полусмерти.

– Странно, обычно я произвожу на людей прямо противоположное впечатление, – не растерявшись, отшутился Даль. – Ну, ты уже насмотрелся? Эти две прекрасные госпожи не разрешают мне войти, а я, как ты знаешь, не любитель орать. От крика у меня голова болит.

Пряча улыбку, Корвин двинулся к выходу. Жрицы молча расступились перед ним, и принц с Далем поднялись по крутому лестничному пролету в тронный зал.

Просторное помещение с колоннадой по двум сторонам пустовало в это время дня. В высокие стрельчатые окна стучал дождь, в зале было темно и мрачно, словно в склепе. Дверь в Душехранилище находилась в шести футах за Зеркальным троном, так что свет факела тысячекратно отражался во множестве его граней. Трон целиком был сделан из зеркал, символизируя честность и открытость короля, чьи отражения видны были со всех сторон. Увидев свое отражение, Корвин отвел взгляд и хлопнул Даля по плечу.

– Я думал, ты вернешься намного раньше.

Прошло уже больше недели с тех пор, как Даль с Сигни уехали в Тивальд.

Даль наморщил нос и отступил на шаг, давая пройти жрицам. Они затворили дверь в Душехранилище и заперли ее большим ключом.

– Тем утром, когда мы собрались в обратный путь, городские ворота заперли из-за нескольких стай дневных драконов, замеченных в окрестностях. Нам с Сигни потребовалось немало усилий, чтобы убедить местных магиков нас выпустить.

Корвин потер пальцем шрам на подбородке, он весь напрягся. Ситуация ухудшалась день ото дня, а решение так и не нашлось. Вставив факел в кольцо у двери в Душехранилеще, он направился к выходу, сделав Далю знак следовать за ним. Через четверть часа должен был начаться очередной совет.

– Обнаружили что-нибудь интересное? – спросил Корвин, выходя в коридор.

– Ничего такого, чего бы мы уже не знали. Дневные драконы охотятся стаями, ведут себя точь-в-точь как ночные. Однако мы встретили женщину, утверждавшую, что она видела накануне первого нападения еще одного дикого, сбежавшего из города.

– Еще один сбежал от золотых плащей? – уточнил Корвин.

Даль пожал плечами и принялся отряхивать рубаху, подняв целое облако дорожной пыли. Очевидно, дождь его не застал.

– Да тетка сама ничего толком не знает. Якобы дикий был мальчишкой, которого золотые забрали почти два года назад, а теперь он вернулся, хотя и сильно изменившимся.

– Ясно, – сказал Корвин, стараясь не показать своего разочарования.

Ему следовало давно привыкнуть к неудачам, а не продолжать наивно надеяться на лучшее. То же самое он почувствовал, выслушав доклад мейстера Рейфа. Нападения не подчинялись никакой закономерности, они были непредсказуемыми, признаков того, что ими кто-то руководит, – дикие или кто-то еще – не отмечалось. Магик даже предположил, что Возрождение не имеет отношения к дневным драконам, но Корвин ему не особо поверил. Кто, если не Возрождение? Неизвестно. Андреасские золотоплащники наконец-то прислали ответ. Они не подтверждали и не отрицали арест Ральфа Марсела, лишь указывали, что их внутренние документы не подлежат разглашению и защищены статутом Гильдии. Большего Корвин от них добиться не смог, будь он хоть десять раз верховный принц.

– Чего тебя понесло к Колодцу Миров? – спросил Даль, вырывая Корвина из задумчивости. – У меня от этой дыры мурашки по спине. Причем уверяю тебя, холод здесь ни при чем.

– Между прочим, из ямы веет теплом, – ответил Корвин. – Я просто размышлял о третьем испытании.

Он покривил душой. Он спустился туда, чтобы не встретиться с Кейт. Окна его покоев выходили прямо на королевский манеж, и Корвин добрую четверть часа наблюдал за Кейт на Жар-птице, борясь с желанием выйти и поговорить. Это желание одолевало его уже неделю после фиаско в ее спальне. Корвину хотелось, чтобы той сцены никогда не было. Не стоило позволять себе даже прикасаться к тому, что никогда не будет ему принадлежать. Воспоминания о той ночи сводили его с ума.

– О третьем испытании? – переспросил Даль, когда они свернули в очередной тесный коридор. – Ты не забегаешь вперед? Сначала надо пройти второе.

– Верно. Но до второго испытания осталось всего четыре недели, а там и третье не за горами. Верховная жрица назначила второе испытание на период проведения военных состязаний. – Корвин попытался сменить тему. – Она утверждает, что весь Иней должен иметь возможность понаблюдать за урором.

Прежде принц считал дни, остававшиеся до начала этого ежегодного праздника, посвященного объединению Инея. Теперь же он ждал его с ужасом.

– Славься, славься, верховный король! – Даль закатил глаза.