Дух, захваченный безумьем, вылетает из груди;
обморок – страх, как бы следующий за безумием, подобно спутнику; смятение – страх, лишающий мыслей; трусость – страх долгосрочный.
Разновидности наслаждений описывают они так: зложелательство есть наслаждение от беды человека, ничего тебе дурного не сделавшего; настоящее удовольствие получаешь от наслаждения звуками, смягчающего душу (и не только звуками, но и тем, что мы видим, осязаем, обоняем, вкушаем, – как будто душа наша стала жидкой и все эти ощущения растворяются в ней); гордыня же есть удовольствие, бесстыдно выставляемое напоказ.
Страсти, входящие в понятие «желание», определяются так: гнев есть желание наказать того, кто, по-твоему, тебя обидел; озлобление – гнев в зачатке, едва еще возникающий (у греков это называется θύµωσις); ненависть – гнев застарелый и закоренелый; вражда – гнев, выжидающий срок отмщения; ссора – гнев, из глубины души находящий выход в речах; неуемность – желание неутолимое; алчность – желание того, чего даже еще не видел. Есть и другое различие между желанием и алчностью – желание обращено к тем свойствам, которые называются у диалектиков «атрибутами» – например, быть богатым, пользоваться почетом, алчность же – к самим предметам, например, к деньгам или почестям.
Греческое слово для обозначения гнева, θυµός, того же корня, что латинское fumus и русское дым. Гнев понимается как временное помрачение, «задымление», отсюда понятно, что озлобление – это как бы начало отравления таким дымом и что гнев, как пламя с дымом, пытается найти выход в речи или поступке.
Диалектики, специалисты по ведению философских дискуссий, выделяли «атрибуты», буквально: способность вещи быть отнесенной к какому-то грамматическому или логическому разряду, по-гречески категоремы, а по-латыни предикабилии. Например, понятие «богатство» категоризируется как «богач», «обогащение», «мечтать о богатстве», «распоряжаться богатством» и т. д. Человек может желать быть богатым или желать обогатиться, не испытывая пристрастия к самим деньгам, и наоборот, человек может очень любить деньги, но не стремиться приобретать богатство или не уметь распоряжаться деньгами.
Но у всех этих душевных волнений источник один – неумеренность, то есть отклонение сознания с правильного пути, и настолько сильный отход от заветов разума, что порывы души невозможно ни сдержать, ни направить. Как умеренность смягчает эти порывы и подчиняет их прямому разуму, а потом сохраняет в себе суждения ума, так и противоположная ей неумеренность воспламеняет, переворачивает, волнует душу, и из нее рождаются и горе, и страх, и остальные душевные страсти.
Неумеренность (intemperantia) – не только излишества и неумение себя сдерживать, но и просто отсутствие выдержки, неуравновешенность, включающая в себя и внутренние переживания, никак не прорывающиеся наружу, – хотя некоторые последствия неумеренности, такие как самонадеянность или огорчение, сразу видны на лице.
Во всяком случае, как испорченная кровь или избыточная слизь либо желчь вызывают в теле отравления и болезни, так замешательство ложных и взаимопротиворечивых мнений лишает душу здоровья и опутывает ее болезнями. Эти страсти прежде всего порождают те болезни, которые у стоиков называются νοσήµατα, и одновременно – противоположные им, те, которые внушают неприязнь и отвращение к тем или иным предметам; затем – более серьезные заболевания, которые у стоиков называются άρρωστήµατα, и опять-таки одновременно противоположные им. Здесь стоики, и в первую очередь Хрисипп, очень много положили труда на сопоставление душевных болезней с телесными. Но эту сторону, для нас маловажную, мы опустим и ограничимся тем, чтó прямо относится к делу.
