- и дни умирания на дыбе креста прокручиваются в голове арлекиновой пляской, белое сияние полдня и черный лед полуночи, пока мертвые хладные деревяшки - еще как-то привинченные к плечам и тазу руки и ноги - начинают дергаться и шевелиться -
Чешите яйца, друзья. Мои ноги и руки...
Она вернула их.
Связки сухожилий колючей проволокой ползут над залитыми кислотой суставами. Мышечные волокна выпадают, словно волосы, из дыр от штырей -
- я снова ощущаю эти штыри -
- железо по голым костям скрипит цветами полуночных воплей, мои руки - лодыжки -
Гааа.
Гааааа!
Проклятый центр боли... снова и опять... лучше... не замечать, ха?
Хахаха -
Ух, ух
- спазмы и судороги и поток слез в крови с губ -
- скаж... секрет...
Секрет...
Гаааа!
Секрет великого Актерства.
Ха.
Ха-ха... мать твою ха...
Вот вам секрет Актерства - дать зрителям то, чего они ждут.
И я наконец выпускаю всё: вой и слезы и прочий кал, да, она уже слышала мой плач и стоны и бормотания, но теперь, наконец, я собрал всё воедино.
Всё ради просьбы о жалости.
Все стенания - закончи это гадство, я больше не могу просто останови... Все жалкое печальное дерьмо, что я таил и проглатывал с того момента, как увидел первого самца на пустоши.
Я сдаюсь. И выдаю всё разом.
- Говорю тебе клянусь что скажу всё - это Котел Чи'ианнон, верно? Я знаю о нем! Знаю! Прошу - спусти меня - просто прекрати...
Сейчас я затихаю: сломленный шепот.
Сломленный, как я сам.
-... просто спусти меня. Я расскажу всё... умоляю...
И, поскольку она держит в деснице кусочек Реальности, она знает, что моя боль реальна. Моя слабость реальна.
Знает: я говорю правду.
Идет к колесам, контролирующим наклон моей дыбы, крутит, пока крест не становится деревянным ложем. Презрительная ухмылка кривит губы над клыками. Она режет веревки острым боевым когтем. Склоняется к лицу, той же левой рукой выдирает штырь из правого запястья. Дерево скрипит, отпуская его, рука тянется вверх и плечо рычит так громко, что вселенная сереет.
Иииии...
Когда мир воскресает, я уже не на кресте.
Под спиной...
... холодный ночной камень...
О боже...
Боже, боже, получилось. Я снят с затраханного креста.
Я сделал.
Спасибо тебе. Спасибо.
Ночь собирает силу в моих ушах: рев и вопли. Вонь горящего дерьма и волос и гнилого мяса.
Давление гнетет грудь, превращая всхлипы в одышливый хрип, а затем в сдавленный свист. Открываю глаза. Это нога Драной Короны.
Длинная, что мое предплечье. Шириной с мою ладонь. Ногти заострены крючками, способными разорвать мне грудь. Глаза дымятся желтизной, звезды окружили голову. Реальность пульсирует вокруг правой руки. - Говори же, крольчонок. Говори про этот Котел Чи'ианнон. Рассказывай, как его остановить.
Дерьмо.
Гахх. Она оставила...
Клятые штыри в запястьях.
И - ахххр, драть меня и драть, лодыжки сцеплены еще одним штырем, ахх, дрянь...
Надо было догадаться... слишком легко она меня отпустила...
- Говори, крольчонок.
И я встречаюсь с ней глазами и говорю обещанную правду: - Его не остановить.
И сразу же огромная стопа налегла на горло - такая широкая, что разом раздавит сукину сыну шею...
- Повтори, крольчонок. Скажи в последний раз.
Если она не раздавит гортань, скажу, что люблю ее.
Слабыми дрожащими руками я хватаюсь за ее лодыжку, сразу же опускаю руки и надеваю на лицо маску отчаяния.
Руки работают. До плеч. Может, и ноги, если вытерплю боль.
Это сделала она. И с креста сняла.
Люблю ее сильно, очень сильно.
Мне не нужна Дисциплина Контроля. Пение в ушах преображает ночь в страну сияющих чудес, глушит крики и рев, обращая в далекую мелодию крови.
Дорогая... они играют нашу песню...
Собственный локоть чуть не заткнул мне рот, но я выдавливаю плачущие жалобы, сражаясь с громадной когтистой лапой. - Ты не... не остановить заклинание... готово... все что можешь... порубить в куски и сжечь...
Она склоняется, не снимая тяжелой ноги с шеи. Позвонки трещат и скрипят, связки растянуты. Слюна каплет на лицо. Воняет гнилью. - Я слишком нежна с тобой, крольчонок.
Сдвигаю левую руку на три дюйма. Ее глаза не мигают. Она не заметила движения. Ребро кисти сейчас оказалось напротив правого запястья с штырем.
О мой бог, как я люблю эту суку.
У меня есть идея. Нечто особенное.
Я так ее люблю, что сейчас поимею.
Любимым способом кроль...
Правая рука взлетает во весь мах, от груди - сил в ней очень мало, но я помогаю левой... Штырь, что в правом запястье, вонзается ей под колено.
Скрипит по кости, не могу сказать, моя это кость или ее - я накачался адреналином по самые яйца и не чувствую боли.
Она визжит, словно я схватил ее за соски и сказал "хуррк!"
... а я прикладываю и левую, этот штырь проникает в коленную чашечку, нога поднимается и железо ходит под сухожилием, застревая, так что я уже сижу, а ее нога опускается между двух моих, скованных. Потрепанная нервная система поддается, вокруг все сереет и расплывается...
Но между нами есть одно фундаментальное отличие. На улицах, на ринге, в Приключениях - я много раз почти терял сознание, не знал, что с ногами - рана, кровотечение, я одной рукой зажимал живот, а второй прикрывал голову...
Короче, есть опыт.
А Драная Корона, кто она? Не Марада, не Преторнио. Даже не Тизарра. Если не спеша разобрать орешки, Корона - просто сучка с дурной привычкой играться заемной силой.
Вот почему, когда мир частично приходит в фокус, она еще орет, словно макака-ревун с порубленной башкой, и пытается стряхнуть мои ноги.
Но затем вспоминает, что тяжелее на сотню фунтов, а бритвенно-острые боевые когти висят как раз надо мной.
Я могу лишь поднять левую руку, когда ее правая опускается, и в невероятно малую долю секунды я замечаю соотношение ее кулака и моего предплечья, образ расцветает и я меняю угол без участия рассудка.
Кулак падает. Боевой коготь вонзается в трапециевидную мышцу и скребет по ключице, но не заходит глубоко, потому что я заслонился ладонью, и торчащий штырь походит на упертую в землю рогатину, которой останавливают лошадей.
