К десяти вечера наступила долгожданная тишина. Наконец можно было поужинать, подготовиться к завтрашнему дню, ибо на завтра были запланированы поставки в школу учебной литературы. Однако стоило Саше спуститься вниз, как начался второй акт безумия под названием «Ты за всё заплатишь». Мать бродила по гостиной с телефоном в руке. Она таки дозвонилась до Петрова. Угрозы из её уст сыпались одна за другой, как и требования вернуть деньги, вложенные в дом, платить детям алименты, явиться в Россию немедленно и тому подобное. А после чуть ли не двухчасового крика мама бросила телефон на пол, опустилась на диван и громко разрыдалась, не прекращая притом вопрошать у Вселенной, за что судьба к ней так жестока, ведь она всего лишь хотела семью и быть счастливой.
В какой-то момент слушать её стало просто невыносимо, в итоге Саша накинула на себя куртку, схватила ключи и покинула дом. Можно было бы пойти к Светлане Макаровне, но та начнёт допытываться, что да как, а выносить сор из избы не хотелось, и тогда она просто пошла вперёд по улице.
Вечер стоял тихий, тёплый, народа бродило немного, самое то проветрить голову. Что будет дальше, даже подумать страшно. С одной стороны Назар начнет наседать, уже начал, с другой – мама, с третьей работа, очень ответственная работа с детьми. Что-то для оптимизма в жизни остаётся всё меньше места.
Назар в это время сидел в кабинете, по правую руку от него поблёскивала в свете настольной лампы непочатая бутылка, по левую – гранёный стакан. Выбор стоял как никогда серьёзный: или напиться до поросячьего визга, или не до поросячьего. От своего он всё равно не отступится, Саша будет с ним, но каждая ссора с этой гарпией вводит его в состояние глубокой печали и какого-то физического бессилия. Неужели он и вправду такой безнадёжный тиран? Попиратель чужих прав и свобод? Вроде старается делать так, чтобы не только ему хорошо жилось, но и тем, кто его окружает, а эффект всегда один и тот же: Кольский – монстр, деспот, зажравшийся олигарх.
– Ну, говно так говно, – он открутил крышку у бутылки, налил коньяка в стакан до краёв, поднёс его к губам. – Не привыкать.
Вдруг раздался стук в дверь, а спустя минуту голос:
– Назар Андреевич? Можно?
– Чего тебе, Федя? – он вернул стакан на стол.
– К вам гость. Стоит у парадных дверей.
– Почему этот ваш гость стоит у двери, а не у въездных ворот?
– Потому что я взял на себя смелость пропустить, – и управляющий заглянул в кабинет.
– Значит, будешь уволен. А гостя отправь восвояси, я никого не хочу видеть.
– Мне как-то неловко прогонять беременную женщину, может, вы сами?
– Что? – его глаза вмиг округлились.
Через минуту Назар уже стоял у распахнутой входной двери и смотрел на растерянную Сашу. Такой он её ещё не видел – потерянной, бледной, с красными глазами.
– Ноги как-то сами привели, – пробормотала она уставшим голосом. – Пустишь?
Кольский подошёл к ней, подхватил под бёдра и занёс в дом, а дальше, не выпуская Сашу из рук, отправился на второй этаж, в свою спальню.
– Скажи, ты ведь пришла насовсем? – опустил он её на пол.
– Думаю, да.
– Это хорошо, – Назар заключил опухшее от слёз лицо в ладони и сейчас же поцеловал свою маленькую фурию.
ЭпилогДва месяца спустя
– Назар, лучше уйди с дороги! – Саша стояла в центре гостиной и стремительно краснела от злости, тогда как Кольский держал оборону в двух метрах от неё, демонстрируя свою непоколебимость.
– Врач нам обоим вчера сказал, что тебе пора заканчивать со своей мегаважной работой. Ты устаёшь, у тебя болят ноги, спина. Я больше не намерен смотреть на то, как моя жена по своей собственной дурости издевается над собой и моим ребёнком.
– Я нормально себя чувствую, – прошипела она.
– Вот именно, что нормально, а не хорошо. У тебя живот уже размером с футбольный мяч, завязывай, серьёзно тебе говорю. Не вынуждай на крайние меры.
– Мы с тобой сто раз говорили на эту тему и договорились, что я уйду в декрет как положено. Не раньше. Ты мне слово дал, – она подняла палец вверх. – Я, можно сказать, только поэтому и вышла за тебя.
– Чего? – он подошёл к ней вплотную.
– Того! Я поверила тебе, а ты опять за своё…
– Я за наше, а не за своё, бестолковая ты нерпа.
– Ах вот как, – глаза Саши вмиг наполнились слезами. – Я ещё и жирная? Свинья!
– Кто свинья? – злорадно усмехнулся он. – Ты или я?
– Ненавижу!
– Врёшь, – Назар взял её за руки и заставил обнять себя за шею. – Ты меня любишь. Иначе не приставала бы по пять раз на дню, не зажимала бы в углах, не выдёргивала с совещаний.
– Это всё гормоны.
– Ну да, конечно… Саш, давай не будем ссориться, а поговорим спокойно. Ты в любом случае уйдёшь из школы, когда ребёнок родится. И этот месяц тебе ничего не даст. Чего ты так рвёшься туда? Почему не хочешь отдыхать дома?
– Пойми, у меня с пятого класса была мечта стать учителем. Я люблю эту работу. И боюсь, что засяду дома, после чего уже не смогу вернуться. Превращусь в домохозяйку.
– Не превратишься, – он подвел её к дивану, сел, а Сашу усадил к себе на колени. – Ты будешь работать в школе, будешь учить детей. Хочешь, даже директором станешь?
– Нет уж, такую должность я не потяну, да и не хочу.
– Хорошо, значит, обычным учителем за семьдесят тысяч рублей в месяц, – улыбнулся он. – У тебя ещё всё впереди. А сейчас, прошу тебя, прекращай убивать мои нервные клетки и останься дома. Два месяца я живу как на иголках, боюсь за него, – он накрыл ладонью выпирающий живот. – Он мое всё, Саша, в нём моя жизнь.
– Мальчик… – она положила свою руку на его. – До сих пор поверить не могу. Я была почти уверена, что там девочка. Ладно, так и быть. Я останусь дома. Но моему классу необходим самый лучший учитель.
– Я не слезу с Перовских, пока он не найдёт достойную тебе замену, обещаю. А сейчас скажи то, что делает меня счастливым.
Саша подалась к нему и прошептала в губы:
– Люблю тебя, Кольский, но иногда хочу убить.
– Это нормально. Я уже привык.
– Ах да, совсем забыла сказать. Завтра у нас гости.
– Знаешь, твою матушку уже сложно назвать гостем, она здесь шастает как у себя дома.
– Ну, другой у меня нет. Да и Машка с Колькой рады, когда к нам приходят.
– Представляю, как она их заела, – скривился Назар.
– Зато как у нас побудет, как пообщается с тобой, сразу становится добрее и спокойнее. Ты на неё благотворно влияешь.
– Ну да, угроза быть депортированной из села для неё служит прекрасной мотивацией. Какое счастье, что ты пошла в своего отца.
