— Конечно, — Олевский протянул юноше свою визитку. — Обращайтесь. Если что-то сложное, разберемся вместе.
— Благодарю! — священник просиял и унесся в свой светлый храм, оставив Тони перед черными дверями.
***
…Бронислав подкатил к Ксене через несколько дней. В столовой. Не в самое лучшее время, надо отметить. Если бы наши раздражение, злость и тревогу в тот момент можно было трансформировать в энергию, уверена, мы втроем смогли бы обеспечивать коловратом маленькую електро-станцию.
Я скучала – дела в агентстве как-то вполне себе замечательно шли… без меня: Зануда и Обаяшка принимали отчеты от агентов (а также следователей из Отдела) и целыми днями методично штудировали их, исколов яркими булавками карту города. Ах, как же мне хотелось быть там, в гостиной дома на Победоносной! Но мы с Ленни договорились, что пока Черри может исполнять мои обязанности, я буду старательно наверстывать упущенное в учебе.
Черри, по словам Вележа, которому я звонила каждый день, делала успехи в общении, училась варить кофе и… ела.
Марьяша переживала из-за практикумов. Первые занятия со «свечами» прошли для нее не очень хорошо, хотя Олевский никак не показывал, что недоволен. Компанию в депрессии Марьяше составлял Пупрыгин, у которого с коловратом тоже было так себе. Оба боролись со стрессом проверенным способом – оба ели, причем Мефодий таскал Марьяшу по своим любимым забегаловкам Новой Арконы, иногда очень… специфичным, как, например, трапезная на Скворечной, где подавались исключительно блюда из свиных субпродуктов: копченые уши, холодец и фаршированные кашей почки.
Ксеня не ела. Совсем. Она переживала, замкнувшись в себе и не делясь тревогами. Думаю, причина крылась в нарастающем к ней интересе матримониального характера, предсказанном Милли. А когда Ксеня переживала, у нее всегда пропадал аппетит. От этого она раздражалась и иногда даже выходила из себя. Поэтому Бон-бон Кудель (со своими жутко дорогими билетами в ложу на премьеру оперы «Призрак в маске») попал в столовой под горячую руку. Ксеня припомнила Брониславу «чувырлу», гоблинов и коменданта Клямзина. Кудель узнал, что он плохо воспитанный нарцисс и подлиза. Подлиза? Тут удивились даже мы с Марьей. Именно, суховато подтвердила Ксеня, возвращая Куделю билеты. Полкурса мечтает попасть в семерку к Олевскому, но только Бронислав и его подружка Джилина прилипли к преподавателю по Реконструкции аки банные листы. Это… наглость!
— Джил не моя подружка, — насупившись, мрачно сообщил Кудель. — И не была ею никогда. Пусть помечтает. И ни к кому я не прилип. Он сам.
— Меня подробности вашей личной жизни не интересуют, граф, — отрезала Ксеня. — Попрошу впредь избавить меня от любых… поползновений. Следующее подобное приглашение я восприму как вопиющую дерзость, и последствия сего не заставят себя долго ждать. Извольте удалиться.
В редкие минуты злости баронесса фон Райндорф переходила на исключительно высокопарный тон. От удивления Кудель не смог придумать ответную грубость – просто ушел с ошарашенным лицом.
Вечером Ксеня рухнула в кресло с очередным бестселлером в мягкой обложке, купленным Марьяшей в киоске у общаги, и погрузилась в чтение, отложив на потом домашнее задание.
— «Ребенок от трех (не)фавнов», — прочитала я на обложке. — Мило.
— Мне просто интересно понять, как это возможно технически, — сердито объяснила Ксеня. — О!
Судя по румянцу на щеках, она как раз дошла до подробного описания процесса, последствия которого содержались в заголовке романа.
— Цветы от кого? — поинтересовалась я, засовывая руку в огромную корзину с белыми розами, сиротливо приткнувшуюся у порога.
Ксеня только дернула плечом, мол, могла бы и не спрашивать. В букете обнаружилась карточка с вензелем царской семьи и приглашением в оперу. «Призрак в маске». Н-да, наследника, как однокурсника, не пошлешь. Бедная Ксеня.
Я решила последовать примеру подруги и упала на диван. Ри-ши немедленно зарылся ко мне в волосы.
— Девчонки, ну почему все… так? — пожаловалась я. — Сбылось все, о чем я мечтала: учусь а Академии, работаю в агентстве магической реконструкции с замечательными профессионалами, выезжаю на оперативную работу, вношу свой вклад в расследования… недавно вот допрашивала настоящего гоблина, а еще раскусила обман с посмертием… Но почему же все так… странно осуществилось? Из-за моей… должности? Полагаю, да. Это притворство портит все мое удовольствие!
— Может, когда-то ты подвернулась под горячую руку какому-нибудь джинну? Эти джинны дьявольски хитры и своими тремя желаниями очень любят дурачить людей, — предположила Марьяша, не отрываясь от учебника. — Вечно все так переврут!
— Не помню, чтобы встречалась с джинном. Хотя однажды кто-то украл у меня особую куклу-оберег, а это, знаете ли, обычному человеку не под силу, — вздохнула я. — Зато помню, что у нас все время что-то трещало и стучало в холодильнике. И еда пропадала. А сейчас этого нет. И Ри больше не лезет в щель у стены. Ри, что скажешь? У нас в блоке живет Холодильный?
Пикси молчал. Я с легкой ленцой (не так уж сильно это меня беспокоило) сформулировала вопрос по-другому:
— Ри, у нас жил Холодильный?
Ри-ши протяжно зевнул и пискнул:
— Жил.
— А куда делся? — заволновалась я.
— Ты неправильно спрашиваешь, — Ксеня отложила книгу. — Ри, наш Холодильный ушел? Да или нет?
— Нет, — пикси снова зевнул.
— Но его там больше нет?
— Больше нет.
— Издох с голоду? — предположила Марьяша. — А что? Это самое логичное. Кто ж на одних йогуртах долго протянет?
— Нет, — кокетливо повторил Ри, радуясь вниманию.
— Сбежал?! — мы вскочили и обступили диван.
— Да, — пикси подтверждающе кивнул, надуваясь от важности.
— Ничего себе! Мы его как-то обидели? Чем-то не угодили? — начала перечислять Ксеня.
— Нет, нет, нет!
— Может, ему Черри не понравилась? Что если он ее боялся? Может, его кровью нужно было угостить? — я вспомнила гоблина из гаража. — Или… его что-то напугало?
— Нет, — важно сказал Ри, подбирая слова. — Не что-то.
— Кто-то? — медленно проговорила Ксеня.
— Да.
— Кто? — хором воскликнули мы.
Пикси поднялся, медленно перелетел через стол и с обличительным видом ткнул пальчиком в решетку камина с ярко пылающими за ней поленьями.
***
…— Госпожа Огнецвет! Какого черта?! Вы сейчас пришибете своего спарринг-партнера! Как вы держите «свечу»? Дайте!
Олевский отобрал у девушки палочку, показал в воздухе построение воздействия.
— Вот! Мелкими, глубокими векторами!
Партнер Огнецвет шумно выдохнул и облегченно утер пот со лба. Яромир Дубков, хороший мальчик, Василиса Полкановна присмотрел его к себе на Целительский. Мальчик-то он хороший, но поставить его в пару к Огнецвет было ошибкой. Девушка бьет так, будто у нее коловрата в запасе, как на войне.
