Я ведь никогда не видела фета с другими, он с самого поступления в Академию прилюдно выказывал мне внимание. Разве такое совместишь с походами бабника? Что же, девушки совершенно слепые? Парень постоянно крутится вокруг студентки, а они как дурочки с ним встречаются? Заполняют время до нужных отношений?
Я ведь сама все это выдумывала! И мне очень нравился Латтал Берест. Со временем я полюбила его…
Я не знала куда теперь деваться, что предпринять и как выкрутиться…
Занятия временно отменили. Подруга звала позавтракать в гостиную, но мне кусок в горло не лез. Известий от Лата не поступало. Вердис тоже не мог с ним связаться, я слышала слова зертала за дверью.
Черт! Я не хочу никого видеть!
Я заметила поблизости брешь, бросила туда побольше энергии, расширила — и вошла в Константина. Замок, выполненный под земной старинный и расположенный в центре Ведьморры, когда-то советовал нам с Латом наконец-то разобраться в отношениях и сойтись на радость обоим. Мы наведывались в Константина ради расследования и ничего по этому поводу не спрашивали. Но замок обожал давать ценные рекомендации…
Едва я появилась в гостиной, как услышала голос Лата. Он говорил с замком из другой комнаты.
— Понимаешь, я ведь всегда любил ее. Назвал в присутствии знатной фетки своей стаккой — единственной женщиной. Эйли не знает этого термина. Я не знаю, как теперь жить без нее. Тянет к Эйли как магнитом. Но кажется она не отвечает взаимностью.
Константин высказался в своем стиле:
— Парень. Понять женскую психологию еще сложнее чем женскую логику. У второй хотя бы есть основа. Полная противоположность мужской, помноженная на уверенность в своей правоте. У первой вообще нет никаких правил. Это как кроссворд без вопросов.
Я вспомнила это слово «стакка». Ведь собиралась узнать его значение, так назвал меня Лат при Меорре, красотке из замка с озлобленным призраком. Она сразу же перестала флиртовать с напарником, заметно огорчилась и как-то поникла. Так реагирует большинство женщин, узнав, что понравившийся мужчина женат или давно помолвлен.
Почему я забыла спросить про стакку? Да хотя бы у кого-то из преподов?
Пейтрал — и тот мог перевести.
Видимо, сработал венец безбрачия.
Я вошла в комнату с Латом, подскочила к парню и поцеловала. Вначале он даже не ответил, затем быстро подхватил на руки и впервые поцеловал по-настоящему. Я даже забыла, как дышать, где мы находимся и почему. Только ощущала горячие руки мужчины, его ласки и его крепкие объятия.
Затем Лат чуть приостановился, заглянул в глаза и спросил:
— А когда опять начнешь отталкивать?
— На мне был венец безбрачия. И я всегда тебе симпатизировала.
Фет вскинул густые черные брови.
— Сама наложила при поступлении? Так досталось от мужиков на родине?
Я только кивнула и тихо всхлипнула.
— Ясно. Ты и сама не понимала… Только симпатизируешь? Или больше? — взгляд, чистый, ласковый, бирюзовый, крепкие объятия и молчание. Я немного потянула паузу и ответила нечестно — вопросом на вопрос.
— А ты сам-то что ко мне чувствуешь?
— Будто ты по приходу не расслышала. Ладно… Эйли, я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду.
— Мне кажется я тоже люблю тебя…
… Не помню, как мы вернулись в Академию, не помню сколько прошло времени. Мы любили друг друга так жадно, как приникает к роднику в пустыне путник, что шел по беспощадному зною днем и ночью. Мы ласкали друг друга так нежно, как мать прикасается к новорожденному. И долго не могли расстаться телами.
Я занималась любовью с несколькими мужчинами, но ничего подобного никогда не испытывала. И дело даже не в том, что умел фет: а в том, как он вообще действовал.
Каждое касание обжигало и наполняло лаской и негой, каждое соединение походило на мгновение незамутненного счастья, когда получил удивительную новость или испытал невероятное облегчение. Хорошо, чудесно, невероятно! Хочется кричать и восторгаться…
Когда страстное безумие закончилось, Лат перевернул меня на спину и спросил:
— Эйлетта Дар, ты за меня выйдешь?
— Только после окончания Академии.
— Ну почему? Можно ведь и раньше?
— Готова объявить о нашей помолвке. И даже познакомиться с твоими родственниками.
— Ладно, это мы еще обсудим.
На этом наша полемика закончилась. Мы вместе с наслаждением помылись в душе, и отправились в общую гостиную, чтобы рассказать обо всем Оксане с Вердисом…
эпилог
Милая, фантомная пожилая женщина задумчиво кружила вокруг меня с… топором. Халат, чья пестрая расцветка до сих пор угадывалась, гигантские золотые сережки непонятной формы с тяжелыми рубинами и подранные шлепки с полуоторванными бантиками… Ммм… Соцреализм прямо.
Похоже, и в Ведьморре были времена ожидания «города-сада» и торжественного общего марша навстречу светлому будущему. Вот уж никогда не подумала бы. Колдуны слишком реалисты, чтобы поверить в нечто настолько мистическое… Да-да, реалисты каких мало.
Спросишь — могут ли превратить мерседес в ступу, высыплют на тебя кучу технических подробностей — инженер закачается. Мол, и мотор не подходит- тут реактивный нужен, как минимум, и металл слишком хрупкий, не получится прочного дерева, которому даже столкновение с кометой не страшно. Ну а что? Вдруг владелице захочется полетать в космосе? Скафандр надела — и вперед! И колеса снимать замучаешься. Ступа на колесиках — это уже не транспорт, а предмет хохота на все времена.
Бабуля обогнула дубовый стол на первом этаже двухэтажного кирпичного коттеджа, облицованного желтой плиткой. Мда, не зря же Наина говорила — иди в желтый дом, там сумасшедших как рыбы в море. И призраки под стать.
И как только этой на первый взгляд неспортивной женщине-привидению удавалось держать тяжеленный топор: нынче материализованный и нацеленный явно на мою шею. Ну вот не могут призраки пережить наличие последней. Все им хочется изменить эту часть моего тела. Одна цепью кидается, другая топором замахивается. To же мне гильотина на призрачных ножках.
Бабуля взмахнула рукой, я пригнулась, вспоминая уроки Ре-ал, отскочила от тычка острым концом лезвия топора, по методу «ты-кван-до» допрыгала до другого конца комнаты и остановилась у окна. Теперь меня и призрака разделял гигантский рабочий стол из лакированного дерева, плюс два кожаных кресла — классика для труда за компьютером.
Призрак не расстроился и нисколько не растерял прежнего энтузиазма. Размахивая топором получше чем иной викинг мечом, бабушка двинулась на меня, совершенно не меняясь в лице. Кстати, полная невозмутимость тоже напоминала о древних воителях. Воистину передо мной типичный образчик советского пенсионера.
