Но где премудрость обретается? и где место разума?.. она не обретается на земле живых. Бездна говорит: не во мне она; и море говорит: не у меня[111].
По морю непрерывно идет длинная, тяжелая волна. Погода пасмурна, но небо стоит высоко – к западу, сколько хватает глаз, все стабильно. Мелкие круглые тучки поблескивают, точно гладкие стальные шарики. День будто уготован для того, чтобы мы вышли на лов гренландской акулы к Скровскому маяку.
В качестве наживки берем китовые стейки, оставшиеся с чемпионата по ловле скрея. Мы дали им полежать, чтобы подтухли как следует. Насадив на крючок приличный шмат, забрасываю снасть. Грузная цепь быстро утягивает ее на дно, с веселым свистом разматывая новенькую катушку Хуго – в этот раз ловим на удочку. Так-то намного проще.
Хуго облачился в специальную разгрузку с ремнями и карабинами. В паху приспособление: толстый щиток из прочной пластмассы с отверстием посреди – в нем крепится удилище на случай, если вытаскивая рыбу, рыбаку потребуется использовать все свое тело как противовес.
Катушка к тому же приторочена к удилищу усиленными стальными клеммами. Случится рыбаку упустить удочку, он неминуемо последует за ней за борт. Эта мысль беспокоит нас обоих. Хуго вспоминает историю, приключившуюся с ним в восьмидесятых. Чудесным весенним деньком, когда они всей семьей отправились гулять на вместительном катере. Хуго, задумав набрать яиц чайки, подгреб на маленькой лодочке к утесу. Проникнуть на него можно было только одним путем – в узкую пройму между камнями. А характер дна в этом месте таков, что вода резко наполняет пройму и несет тебя на берег. На обратном пути надо выждать нужный момент, чтобы мощная волна, откатываясь от берега, не закрутила тебя под воду.
Хуго, набрав яиц, уселся было в лодочку, да ошибся в расчетах. Лодка опрокинулась. Падая в воду, Хуго услышал возглас брата: “Вон он, вон он!” Возвратная волна засосала Хуго и, не давая всплыть, завертела, точно куклу. Дно, сперва присосав, немедля выплюнуло его – и Хуго пулей вылетел из воды. Пытаясь смягчить неминуемый удар, он выставил руки и до крови обрезал их о ракушки на камнях. Сумел дотянуться до лодочки. Рядом покачивалось ведро с яйцами, целыми-невредимыми. Когда Хуго наконец доплыл до катера, родня решила, что он при смерти – все лицо его было в крови (только кровь эта была с рук – ими он проводил по лицу, чтобы волосы не лезли в глаза).
– Но это еще не все, – говорит Хуго, но тут же замирает, не успев досказать историю. На крючок взялось что-то крупное. И тут сомнений быть не может. Лодку резко уводит кормой вперед против сильного течения; лишь одной рыбе, весом в несколько центнеров, а то и тонну, под силу сделать такое. Хуго, наполовину свесившись с лодки, мертвой хваткой уцепился за понтон, чтобы не выпасть за борт.
Ну, ловись же, акула, пусть даже самая завалящая, разве мы много просим? Необязательно гренландская, думаю про себя. Недавно у Эггакантена в районе Вестеролена вообще вытащили незнакомый вид. Даже ученые из Норвежского института океанологии не смогли его определить. Ну, мы-то в курсе, кто к нам пожаловал – гренландец! Хуго вступил с ним в прямую схватку. Между ними нет преград – только снасть, и они по оба конца ее.
– Где нож? – кричит Хуго, а гренландская акула меж тем тянет нашу лодку в сторону Стейгена. Если она еще добавит ходу, Хуго, пожалуй, не удержаться на борту. Слава богу, акулы хватает минуты на две, и Хуго начинает быстро сматывать катушку на первой скорости. Акула раз за разом пытается вырваться, перемежая рывки с короткими передышками. В одну из таких попыток, когда один за другим следуют особенно отчаянные рывки, я неловко пячусь к корме, отчего лодка начинает задирать нос. Благо я вовремя ретируюсь, наученный горьким опытом. Когда акула вновь затихает, Хуго продолжает мотать катушку. Вдруг акула начинает всплывать – не зацепись она за крючок так прочно, давно бы сошла.
Я поглядываю на катушку – осталось намотать самую малость, метров двадцать пять-тридцать. Хуго полностью контролирует процесс, хотя видно, что борьба дается ему нелегко. Мы практически не говорим, только изредка чертыхаемся, переглядываемся да кряхтим. Да и что тут скажешь? Оба понимаем, в чем главный изъян нашего способа ловли. Был бы у нас толстый линь, пришвартовали бы акулу к бую, и пусть бы себе крутилась вокруг, пока не выдохлась. Сейчас гренландец вынырнет у самой лодки и единственным спасением будет… Я смотрю на Хуго. Думаю: а будь что будет! Если совсем прижмет, обрежу снасть, да и дело с концом.
